Огненный остров - [24]

— Можно с ним разговаривать?

— Он в очень тяжелом состоянии, но в сознании.

Я подошел к полковнику Реутскому, слегка обнял его:

— Как дела, Дмитрий Александрович? Как себя чувствуете?

— Товарищ комдив, а вы правду ответите? Полк выполнил свою задачу? — забеспокоился Реутский.

— Да, Дмитрий Александрович, полк задачу выполнил успешно. Сейчас он занимает тот рубеж, который должен был занять в результате контратаки.

— Спасибо, товарищ комдив, за ваше известие, теперь мое настроение поднимется, несмотря на сильную боль. Жаль, очень жаль, что не могу биться с лютым врагом.

— Дмитрий Александрович, большое вам спасибо от личного состава и от командования дивизии. Желаем скорого выздоровления, возвращения в строй и непременно к нам. Командование дивизии будет ходатайствовать о награждении вас орденом Красного Знамени.

— После ваших добрых слов мне кажется, что я скоро буду в строю, — сказал при прощании Реутский.

Ночью противник изменял тактику обстрела на Волге. Если днем он вел огонь из артиллерии, минометов и наносил бомбовые удары по районам переправ, то ночью он производил огневые налеты, захватывая переправы и большие участки, прилегающие к переправам, по зеркалу реки. Эвакуация раненых была делом довольно сложным, редко обходилась без жертв. Поэтому начальнику санслужбы дивизии были даны указания доложить, когда полковника Реутского доставят на левый берег Волги…

Двадцать лет спустя я прочел в «Литературной газете» очерк о человеке, который остался в строю наперекор тяжкому недугу. Газета рассказывала о подвиге героя Сталинградской битвы, который стал одним из лучших партийных пропагандистов Киева, о слепом полковнике в отставке Дмитрии Александровиче Реутском. Потом было опубликовано письмо из города Жданова рабочего Леонида Зайцева, в котором говорилось: «Если только товарищ Реутский согласен, то я ему, патриоту кашей любимой многонациональной Родины, готов отдать один свой глаз».

…В ночь на 18 октября в частях дивизии интенсивно велись инженерные работы, окопы доводились до полного профиля, приспосабливались к обороне здания, на направлениях возможных атак танков обширные площади минировались, строились железно-земляные точки (железа у нас было достаточно, а леса не было), строились командные и наблюдательные пункты. Все эти мероприятия в значительной степени усилили оборону дивизии.

Ведение боя в городе в первый день потребовало внести новое в организацию и метод разведки. Ее надо было вести мелкими группами или парами.

— Василий Иванович, надо отобрать хороших разведчиков, поговорить с ними по душам и определить способности и возможности каждого, — предупредил я начальника штаба. — Задание должны ставить им лично вы и майор Батулин. Так же лично выслушивать их сообщения, а если данные разведки окажутся важными, то присылать разведчиков ко мне для личного доклада.

Через день-два у нас уже появились разведчики, способные вести разведку индивидуально и в паре, такие как Коля Петухов, Николай Морозов, Александр Пономарев, Григорьев.

Семнадцатого октября противник в атаках на завод «Баррикады» понес большие потери, но желаемых результатов не получил. С утра восемнадцатого активности не проявлял, но по всем признакам и данным разведчиков, в районе Силикатного сосредоточил до 20 танков. «Рама» назойливо кружилась все время над боевыми порядками дивизии. В 11.30 противник начал артиллерийскую подготовку по нашим боевым порядкам, захватывая и остров Зайцевский, а авиация группами самолетов Ю-87 принялась бомбить все вокруг, в том числе и позиции артиллерии на левом берегу Волги. Для большей точности, чтобы исключить попадание по своим, авиация противника заходила бомбить с наших тылов. При этом особо ожесточенной бомбардировке подверглись коммуникации на берегу Волги, под обрывом, включая и перевязочные пункты с ранеными. В одном из блиндажей от прямого попадания бомбы было убито около сорока человек раненых. К 12 часам около 150 самолетов противника сбросили до пятисот тонн бомб на завод «Баррикады» и прилегающий к нему район.

В 12 часов до батальона пехоты с 12 танками при сильной артиллерийской и авиационной поддержке атаковали боевые порядки полка Печенюка. Атака была встречена сильным огнем и отбита.

По показанию захваченных пленных, перед полком Печенюка действовала 305-я пехотная дивизия тремя пехотными полками (576-й, 577-й и 578-й) при поддержке 20–25 танков. За 17 октября наша дивизия понесла значительный урон в живой силе, и в ротах теперь насчитывалось по 20–50 человек.

18 октября благодаря активным действиям полк Гуняги и 344-й полк улучшили свои позиции и к концу дня вышли на трамвайную линию северо-западного угла завода «Баррикады».

В ночь на 19 октября я со старшим лейтенантом Коноваленко обошел все полки, был в батальонах капитана Н. Щербака и старшего лейтенанта Бербешкина. Как и командир батальона И. Немков, они опытные и храбрые офицеры. За двое суток боевых действий личный состав батальонов приобрел некоторую практику ведения боя в условиях города. Я еще раз убедился и в том, что 344-му стрелковому полку требуется командир. Заместитель, который временно командует полком, не «тянет». Дивизия воюет силами своих полков, ее успех во многом зависит от личных качеств командиров полков. Майор Ф. И. Печенюк, командир 650-го полка, выделяется храбростью, обладает бесценной на войне интуицией, которая помогает принимать смелые решения и осуществлять их. Майор Г. М. Гуняга, командир 768-го, в отличие от Печенюка чрезмерно осторожен, однако его трезвая расчетливость в обороне положительно сказывается на действиях полка.