Огненный крест. Бывшие - [258]

Под видом национальных движений в самые недра организма России вносится смертельный и сокрушительный яд.

«Трудовые массы почти никогда не бывают контрреволюционны. Они только бывают голодны и обижены».

Не уберегли Россию — вот и весь сказ.

Выводы по коренным действующим силам революции и Гражданской войны можно свести к двум довольно четким группам ответов (данные выводы охватывают, как оговорено, события 1917–1922 гг., которые предопределили судьбу революции и ленинского социализма; после сознание народа подверглось искажению, невиданной в истории обработке умов и костоправию ВЧК-КГБ с неизбежным нарождением нового типа гражданина, дотоле неизвестного миру).

Во-первых, революцию и, стало быть, ленинизм не приняла по преимуществу образованная Россия (с нею, разумеется же, и верующая), ее культура, достоинство.

Под культурой подразумевается не только интеллигенция, а и то, что сплавляет нацию в единое целое, — сложная и многообразная совокупность факторов (и именно эту совокупность факторов сейчас ожесточенно долбят молотами различных национальных образований, но в историческом плане это бессмысленный труд: культура сплавляет народы в неразрывное целое).

Во-вторых, движущую силу ленинизма, ее деятельную опору составили темные пласты народа. Нет, не обязательно люди физического труда, а те из них, которых выделяют названием «темные». Это по преимуществу люди без выраженного сознания Родины, обездоленные и обойденные судьбой, историей, и просто деклассированные элементы, которым в том, старом мире совершенно нечем было дорожить: да все пусть пойдет полымем!

Это люди без корней, почти сплошь малограмотные, отчего во все времена легко становятся добычей социальных демагогий, особенно если в них такая убойная сила, как в ленинизме, которой он «обогатился» в условиях мировой войны и связанного с ней обнищания. Именно эти особи явились основным кадром для развертывания террора. И это они составили опору новой власти по всем направлениям, вплоть до академической науки. Именно им советская власть дала льготы для быстрейшего замещения всех командных должностей — от самых ничтожных до величественно первых (вот и глаголали с трибун: «сицилизьм» — на большее недоставало знаний и культуры, да и не требовалось это в людоедской стае, а это «самое передовое общество» целиком взошло на энтузиазме трупо-едства).

Отсюда понятна и неприязнь Ленина к интеллигенции, граничащая с ненавистью, почти полным ее отрицанием и «отмежеванием от всего мозга страны». Еще бы, она в подавляющем большинстве отвергла утопически-погромный эксперимент, причем задолго до революции. Сомнений же вождь не прощал, для себя исключал их начисто. И, жестоко презирая образованную Россию, он создал все условия для заполнения ее места в обществе выходцами из самых черных, не помнящих родства низов — необозримое пространство полуграмотных, грубых и ограниченных шариковых, стадность в мышлении и поведении которых превзойдет все мыслимое до сей поры. Они укрепятся в науке, искусстве, армии, производстве, школе… Страна отдана им на откуп, это их время. Все подлинно интеллигентное, культурное они сразу брали звериным нюхом и подводили под уничтожение, метили клеймами, травили… Сечь надо, сечь «за футуризм». Как же они боготворили вождя, опрокинувшего мир им под сапоги и галоши! Пожили, «тапереча» наше время!..

Им и не к чему были партийные «указивки». Они сами день за днем выпалывали безбрежное людское поле России: ни росточка самостоятельной мысли. Шаблоны они знали отлично — и прикидывать на «свой — чужой» не след. И впереди всех шагали чекисты, эти оборотни марксизма, его крысиное воинство. Это они открытый бой на свету и солнце заменили на бойню в подвалах. И вывалились оттуда… прокисшие от слез и крови, не своих, конечно. Так и замирили Россию. У седла — собачья башка, за кобылой или конем — помело… И гармошка, присядка, ордер, орден и опять ордер (само собой, на жилплощадь)… Эпоха!

Догмы ленинизма предполагали разрыв связей прошлого с настоящим, что благополучно и свершилось в полном соответствии с планами новых господ. Номенклатурная Россия приучала народ к своей упряжи.

За что же все-таки тебе такая судьбина, Россия?..

В эти десятилетия интеллект нации претерпевает заметные изменения. Следует резкий спад его, притупление, а с ними и захирение культуры, размывание нравственных основ бытия. Отчетливо проглядывает ослабление народа — и физическое, и духовное, и культурное. Это не случайный итог. Главный Октябрьский Вождь сознательно упрощал жизнь, отодвигая интеллигенцию, а вместе с нею и критический разум, растворяя интеллигенцию в других социальных группах, организуя ставку на культуру как нечто прикладное, подсобное, служащее, скажем, умению читать газету и, конечно же, политучебники, брошюры с очередными задачами строительства социализма, что неизбежно скажется на увеличении объема и производительности труда. Для него культура не вещь в себе, не великое и самостоятельное, что формирует нацию, народ. В этом он, сам книжный человек с головы до пят, обнаруживает удивительную узость, даже какой-то провал в самой деятельности ума. Читая его, порой кажется, что имеешь дело с недоучкой, лишенным систематического образования. Разумеется, это совсем не так. Просто у него нет желания скрывать подлинное отношение к культуре, а следовательно, и интеллигенции (помните его об искусстве: «…мы его — дзык, дзык! — вырежем за ненужностью…» — и это вождь ско-роговорит о культуре, вождь державы, глашатай будущего!).