Огненный котёл - [106]

— Все меняется, адмирал Тови. Все меняется. Я не могу ответить на ваши вопросы в большей степени, чем вы бы смогли объяснить свое существование людям, построившим эту крепость. Я могу сказать только одно: если вы попытаетесь отправить мой корабль на дно, я буду вынужден помешать вам это сделать. Да, ваш Королевский флот здесь, без сомнения, с вашими лучшими кораблями, но их будет не достаточно, адмирал. Я не хотел разрушений, которые принесли наши встречи в море. Среди моих старших офицеров имело место несогласие относительно того, что нам делать и какую силу нам следует использовать. К сожалению, я оказался нездоров, и командование кораблем принял другой офицер, имевший совершенно иную точку зрения. И все же, как бы мне не не хотелось поступать подобным образом, я должен сказать вам, я смогу это сделать. Мой корабль способен пройти этим проливом и пробиться в открытое море силой, если это будет необходимо, и вы не видели даже малую долю того, на что мы действительно способны в бою.

Тови нахмурился, выражение его лица потяжелело, но Вольский продолжил, добавив в голос больше человечности и без единого намека на браваду.

— Итак, мы оба колотим себя в грудь, как два старых дурака, но, тем не менее, мы должны решить, что делать дальше. Мы можем принять решение, как два противоборствующих адмирала, или же как люди, лицом к лицу. Мы можем использовать наши военные корабли, чтобы решить наш вопрос, или же использовать разум, или даже что-то иное. Один великий русский писатель как-то сказал: «Чтобы поступить действительно разумно, нужно нечто большее, чем разум». Мы должны найти это, найти оба, или же еще многим придется заплатить своими жизнями за нашу глупость.

Тови задумался. Да, теперь у них был способ уладить этот вопрос мирно, без потери человеческих жизней или кораблей. Если он вступит в бой, на который так спешил, что остается от его флота, даже если он победит? Но как он мог позволить кораблю, обладающему такой силой, выйти в Атлантику, через которую проходили жизненно важные для Империи морские пути, заполненные жирными конвоями, охраняемыми мощными соединениями военных кораблей, подобные тому, который они только что с таким риском попытались провести к Мальте. Если он позволит этому кораблю пройти, этим морским путями может быть создана самая серьезнейшая угроза. От его решения мог зависеть исход всей войны. Загадочный корабль был здесь и сейчас, прямо перед ним, и он подумал, будет ли у него подобная возможность снова. Он кашлянул и сказал то, что думал.

— Я должен обеспечить безопасность наших морских путей, сэр. Уверен, что вы понимаете это.

— Адмирал, я понимаю, что сейчас настал одиннадцатый час, и вы опасаетесь, что может настать полночь, так что позвольте мне сделать вам предложение. Я ищу перемирия в этой нашей личной войне посреди войны полномасштабной. Вы достаточно заняты борьбой с немцами и итальянцами, верно? Поэтому я прошу вас оставить мой корабль в покое и предоставить нам право пройти через пролив в открытое море. Если вы хотите знать мои намерения, я прямо говорю вам, что у меня нет никаких враждебных вам целей, и я не намереваюсь вступать в сражения с вашим флотом или флотом какой-либо иной страны. Что же касается безопасности ваших конвоев, я должен оставить этот вопрос вам, но даю вам слово, что мой корабль не атакует ни одного грузового судна любой стороны этого конфликта. Это мое слово. — Он прервался, позволяя Николину закончить переводить, глядя на лицо Тови в поисках ответа.

— Все, чего я хочу — это найти какой-либо островок мира посреди бушующего моя этой войны и подумать о том, как мне снова вернуть своих людей домой. Чтобы выразиться формально, я прошу вас о безопасном проходе в обмен на обещание нейтралитета. Я намереваюсь держаться от вашей войны в стороне настолько, насколько это возможно. Да, я понимаю, что в условиях мировой войны это будет затруднительно, но где-то должен быть остров, на котором я смогу выспаться и обрести душевное спокойствие. И если я никогда больше не увижу, как кто-то погибает в море, особенно вследствие моего приказа, я буду счастлив. Это все, чего я хочу, адмирал. — Он кивнул. — Ну и, возможно, хорошую тарелку борща и иногда бутылку хорошей водки, — он улыбнулся, заметив, что последнее замечание Тови встретил явным пониманием.

Взгляд британского адмирала на мгновение обрел твердость. Тови завел руки за спину, пристально глядя на рыжие обломки мавританских укреплений. Он понял, что «Капитан Немо» сказал ему нечто важное этом комментарием насчет замка. Возможно, больше, чем хотел.

Его взгляд словно устремился куда-то вдаль, словно он внезапно увидел отдаленные времена, неизвестное будущее, в котором эта война давно стала историей… Как давно стала историей сама Британская имения, и уже другие люди ходили по скалистым берегам этого острова, не думая о войне. Возможно ли это?… Он знал, что Адмиралтейство посоветовало бы ему сделать — что они на самом деле приказали бы ему сделать. Сомервилль столкнулся именно с этим в Мерс-эль-Кибире, когда предложил французскому флоту присоединиться к Империи, и после получения отказа получил приказ уничтожить их корабли. Конечно, они отказались, как отказался бы он сам, окажись на их месте. Да, гордость ведет к падению, но может быть добродетелью в той же степени, как и пороком, и он не сомневался, что этот адмирал окажется столь же гордым и решительным человеком, если ему придется его испытать.