Огненный дождь - [198]
Тут уж даже самые ослабевшие начали сопротивляться – слепоты мало кто не страшится, а уж тем более – того мучительного процесса, каким изымается зрение у человека. В нескольких местах зазвенел металл – кто-то сумел выхватить у врага и подороже продавал свою жизнь… Ярослав не успел. На плече у него повис раненный дружинник, и пока он освобождался от ноши, сразу четверо стратиотов повисли на нём, заламывая руки, перехватывая глотку заранее заготовленной петлёй… Самый могучий воин, когда против него всё, даже воля Богов, не сможет выстоять долго. Ярослав сумел сбросить с себя двоих, но тугая кожаная петля перекрыла ход воздуху, в глазах потемнело и сотник рухнул без сознания, уже не чувствуя, как стратиоты вымещают на нём свою ненависть. Только рёбра похрустывали…
Он пробыл в беспамятстве недолго – с четверть часа, но этого времени хватило базиликанцам, чтобы прогнать через четырёх палачей половину этой сотни. Теперь уже можно было уверенно сказать – не первой. И пятна крови, местами сплошь покрывавшие собой траву, и уверенность, привычность в действиях солдат и палачей… Они, похоже, успели опьянеть от страданий остальных…
Ярослава – он ещё не мог идти, в голове гудело а ноги слушались плохо, волоком подтащили к жутковатого вида конструкции, возле которой стоял совершенно обычный, средних лет муж, скромно одетый и скромно выглядевший. Разве что в глазах, глубоко посаженных глазах палача иногда проскальзывало что-то вроде сочувствия. Иногда.
-Не бойся! – сказал он на ломанном гардарском. – Я не сделаю тебе больно… очень. Ты ведь воин – вытерпишь!
Ярослав, почуяв, как силы начинают возвращаться, рванулся вновь, уже не обращая внимания на боль в вывернувшихся суставах, на то, как мало воздуха в лёгких. На него навалились всерьёз, распяли на лежаке и старательно примотали члены и голову.
-Ты лучше не дёргайся, варвар! – по-прежнему дружелюбно посоветовал палач. – Больнее будет!
Ярослав, однако, сопротивлялся до конца. А закричал только тогда, когда жар раскалённого прута обжёг ему ресницы. Потом наступило спасительное небытие…
Заключение
Две седмицы – до конца месяца Червеня, продолжались казни на полях под Миллениумом. Воины, воплощавшие в жизнь приказ августа, опьянели от страданий гардарских пленников, но даже среди них вздымался ропот против такого жестокосердия Филиппа. К тому же князья Волод и Горислав, собравшие вокруг себя разгромленное войско, оказавшееся на удивление большим – сорок с лишним тысяч – потребовали действий от торингов и император Теодор счёл, что пришло его время. Торингские корунелы двинулись вперёд, легко сшибая по дороге небольшие заслонные отряды базиликанцев, а воды Срединного моря вспенили своими острыми таранами корабли гардарского флота – князья родов Орла и Сокола наконец-то сдвинулись с места. Встревоженный август Филипп, в очередной раз выслушав твердивших своё – что армия не выдержит нового сражения – стратигов и вынужден был посылать послов к гардарам и к Теодору. И тем и другим от твердил, что не хочет войны, что готов мириться. Теодору, к тому же, послал секретное послание, в котором пообещал отдать почти все базиликанские земли за Золотыми горами. А это – серебряные и железные рудники, копи драгоценных каменьев, золотые размывы и многое-многое другое. И Теодор снова остановил свои полки. Князь Волод рвал и метал, но в одиночку, с измученной армией не сунулся. Был зело осторожен. Войска простояли друг против друга почти два месяца, но к концу лета мир был заключён. И хотя гардары его не признали, они находились здесь как наёмники и вынуждены были подчиниться воле Теодора. Напоследок, впрочем, они прокляли Филиппа и весь его род, закрыв свои границы для базиликанцев до тех пор, пока семя филиппово будет на престоле Базилики. Филипп предпочёл пропустить эти проклятья мимо ушей. Его армия с каждым днём наливалась силой, возвращались в строй раненные, а в тылу у торингов начали действовать отряды возмущённых грабежами крестьян, остатки разгромленных прошлой зимой акритских банд и армейских когорт. Обозы и целые караваны гибли один за другим и, по подсчётам Филиппа, вскоре должно было начаться настоящее бегство врага из его страны…
Он угадал! К осени ушли гардары, а первый выпавший снег покрыл собой следы отступивших полков торингов. Годом спустя мирный договор был подписан в присутствии обоих дворов, на границе, под развалинами Малого Кирифора. Единственного базиликанского города за Златогорьем, оставшимся под властью Филиппа. Война, которой суждено прозвание Великой завершилась там же, где и началась. Вряд ли кто мог быть доволен её итогом.
Эпилог
Минуло два года после Войны и мир Терры успокоился. Оплакали павших, отогрели замёрзшие на войне сердца живых… Вновь началась обычная жизнь. Мирная жизнь.
Вернувшиеся в Холмград воины занялись тем, чем занимались раньше, до Войны – ратаи – к плугам, охотники – в леса, ремесленный люд – в мастерские. Только вот дружину совсем юному владетелю рода Медведя Изяславу пришлось набирать заново. Из дружины хорошо если каждый десятый вернулся. Половина – израненная. Из отроков вообще двое вернулись.
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Правление царя Дмитрия Иоанновича (под таким именем он венчался на царство и кем бы он ни был, так его и должно называть) — одна из самых таинственных и странных страниц в истории России. Достаточно сказать, что проправив около года, он не сделал ничего из того, в чём его обвиняли после смерти, но лишь начал то, что потом продолжил Пётр Великий. Странно ведь, право же, что одного за это — убили, безжалостно растерзали, а второго — возвеличили. Кто же таков царь Дмитрий? Последний законный государь, Рюрикович? Самозванец-расстрига? Польский или французский, литовский или шведский авантюрист? Своим романом я не ставлю задачи раскрыть эту тайну, хотя сам верю в законность его притязаний.
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Книга из одной серии с "Огненным Дождем", события происходят в тех же местах, столетием позднее. Ранее не выкладывалась.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.