Огненные зори - [66]

— Как же это они придут в поповский дом? Они бегут от этого места как черт от ладана.

— Твои чертенята и привели их туда! — огрызнулся Харлаков, выпучив глаза.

— Чего им искать в моем доме, раз у них был штаб?

— Они превратили в штаб и твой дом и церковь!

«Не узнал ли он об оружии…» — подумал отец. Но спустя мгновение его подозрение исчезло. Те, кто использовал церковь как склад оружия, были уже далеко.

— Вот бумага, садись и пиши, что у тебя в доме останавливались Георгий Димитров и Васил Коларов.

Но Михаил отказался сесть.

— Не могу я поджигать свой дом! — Михаил вернул лист бумаги и отошел от стола.

— Не можешь! А святую церковь довести до такого состояния мог? Ты же превратил ее в гнездо разбойников!

Михаил молчал. А капитан ждал раскаяния и мольбы о прощении.

— Как получилось, что ты — духовный пастырь, а сыновья твои стали изменниками отечества, пошли против бога и царя?

Священник молчал. Молчание это раздражало палача.

— Неужели ты можешь считать себя отцом этих разбойников? — зашипел он.

Старый священник вздрогнул. Поднял голову. В глазах его блеснул дерзкий огонь. Таким огнем не раз загорались глаза его сыновей.

— А во время войны они не были разбойниками, мои сыновья? Были хорошими, не так ли?

Харлаков проглотил слюну.

— Да, тогда были хорошими, потому что служили царю и отечеству.

— Раз тогда были хорошими, такими остались для меня и сейчас.

— А-а-а, — завопил Харлаков. — Вот откуда у них такая закваска.

— В священном писании сказано…

— Не вспоминай больше священное писание! Ты наплевал на него! Твои сыновья растоптали его. Если хочешь спастись… У тебя один путь…

Михаил поднял руку и посмотрел вверх.

— Господь не поверит твоему крестному знамению и молитвам и не простит твоих грехов! — крикнул Харлаков.

— Бог вам в помощь! — Михаил поднес руку ко лбу, но Харлаков вскочил и отдернул руку священника.

— У тебя один путь — подписать, что ты отказываешься от них.

Отца словно пуля пронзила. Он покачнулся.

— Подпишись — и мы тебя выпустим.

— Я никогда не смогу предать своих детей, — прошептал священник.

Харлаков, задыхаясь от бешенства, с выпученными глазами, приблизился к старику.

— Сможешь! Иначе — пуля!

— Стреляй! — Михаил распахнул рясу. Он вспомнил о пистолетах, которые прятал в алтаре.

Харлаков остолбенел.

— Послушай ты, старый хрыч! — Он схватил священника за бороду и потряс его. — У меня нет времени заниматься тобой. Тебе уже вынесен приговор. Или подписывай, или сам себе выкопаешь могилу у Огосты.

— Согласен умереть, но от сыновей не отрекусь.

Он был готов успокоить свою душу там, возле вод Огосты. Перед глазами его встал образ архангела Михаила, изображенного на двери алтаря.

— Ты знаешь, что владыка дал согласие ликвидировать тебя, как того типа из Медковца?

— Ему легко, у него детей не отрывали от сердца.

— Повесим тебя на церковной колокольне и не будем снимать целую неделю. Пусть смотрит весь город.

— На колокольне? Там согласен! Каждый раз, когда зазвонит колокол, люди будут думать обо мне.

— Ты о бессмертии думаешь, черная ворона! — Харлаков приподнял голову попа за бороду и покачал. Потом оттолкнул Михаила и в бешенстве воскликнул: — Выбросьте отсюда эту падаль! Она действует мне на нервы.

Михаил не помнил, куда его повели и что с ним делали. Когда он пришел в себя, было темно, и Михаил не мог определить, где он находится — в подвале полицейского управления или в тюрьме. Так он просидел три дня и три ночи, а потом его повели на допрос. И снова его спросили:

— Отречешься от своих сыновей?

— Вы что, с ума сошли? — ответил старик. — Есть у вас сердце? Кто был вашим отцом? Человек или зверь? Кто отрекается от своего потомства, тот не человек!

Три раза выводили его на лобное место — к колокольне и спрашивали: «Отрекаешься?» А он ждал того момента, когда ему крикнут: «Поднимайся! Вверх, вверх, до самой звонницы!» Он торопится, поднимается туда, хватает веревку и, прежде чем ему накинут на шею петлю, бьет в колокол. Бьет так, чтобы услышала каждая живая душа. У церкви собирается весь город, чтобы посмотреть, как умирает святой отец.

Несколько раз под колокольный звон в эти мучительные дни священника заставляли подниматься на самый верх колокольни. Потом Михаила неожиданно отпустили. И он понял почему. Для приманки. Вернутся в один прекрасный день сыновья в отчий дом, их там и схватят. Но ничего из этого не вышло. Вместе с пистолетами Михаил научился беречь и себя, и сыновей, и мирян. Он стал истинным народным пастырем.

МОГИЛА

Памяти Христо Михайлова

Что такое могила? Место, где человек может выплакать свою печаль, свою боль, излить свои горестные думы. Так же, как мутная вода, проходя сквозь грунт, очищается, так и человек, побывав на могиле близкого, облегчает свои душевные страдания. Здесь, у могилы, мы вспоминаем об ушедших из жизни близких и родных, отдаем должное их добродетелям. Иногда сами находим верный путь в жизни. А если ты не знаешь, где могила самого близкого тебе человека?

Однажды вечером полицейские привезли покойника и, не прибегая к помощи могильщика, зарыли его где-то в бурьяне. Зарыли поспешно, с лихорадочной быстротой, так, чтобы никто не видел. Но могильщик заприметил, где зарыли неизвестного. Простой деревянный гроб белел в темноте, как какой-то светлый луч, который хотели погасить как можно быстрее. Полицейские забросали гроб землей и уехали. Но могильщику казалось, что из-под земли продолжает пробиваться тот же самый луч. Он трепетал, как весной над замерзшей рекой колышется туман.