Огненные птицы - [12]

Без особых затруднений Лой нашла перекресток Белла Виста Роуд и Конкистадор Драйв. Она припарковала машину у одной из квартир, располагавшейся в двух уровнях с террасой, затененной вьющимися растениями и газоном, подстриженным с такой тщательностью, что выглядел искусственным. Вся территория управлялась местным руководством, так что жизнь в Казас дель Соль обещала быть беззаботной, порядок был железный.

Звонить не было необходимости Ирэн Крамер стояла у окна и наблюдала за ней. Дверь отворилась мгновенно.

– Входи, – голос у нее был низкий, хрипловатый, будто она только что плакала навзрыд.

– Как ты? Выглядишь ты неплохо.

– А у меня действительно все в порядке, – Ирэн взяла зеленую, покрывавшую плечи Лой, шаль и осторожно возложила ее на кресло с мягкой плюшевой обивкой. – Я только что заварила чай. Желаешь войти в дом или мы расположимся на террасе?

– В дом, снаружи солнце палит ужасно.

Ирэн разлила пахучий горячий чай, оранжевой струей выливавшийся из носика в простые фарфоровые чашки.

– Это «Констант Коммент», когда-то твой любимый.

– Он и сейчас любимый. – Лой пригубила чай, затем поставила чашку на блюдце. – Ирэн, не сердись на меня. Все это получилось очень естественно, само собой. Мне и пальцем не пришлось шевельнуть для этого. Это все тот человек, с которым они дружны. Его зовут Питер Фоулер, он очень мил. Я с ним случайно познакомилась, а потом через него и с ней. Это действительно произошло по воле судьбы. Лили ни о чем не подозревает. Да и откуда ей догадаться?

– Я не знаю откуда, но должна тебе сказать, что Лила умна и хитра. Не надо ее недооценивать.

– Я и не собираюсь ее недооценивать. Нечего тебе об этом беспокоиться. – Лой посмотрела на свою собеседницу через плетеный стол, разделявший их.

Ирэн разглядывала свои сцепленные руки. Костяшки пальцев побелели.

– Все будет в порядке, – пообещала Лой. – Я чувствую это. Она мне рассказала о всех сложностях, которые вас разделяют. Я не сомневаюсь, что смогу их сгладить. Ты бы очень хотела этого, не так ли?

Ирэн пожала плечами.

– Да. Хотела бы, но ты не сумеешь переубедить ее. Даже ты этого не сумеешь… Лили… Лили очень упряма. Если что-то взяла себе в голову – это конец.

– Посмотрим, – сказала Лой.

Казалось, ото всех этих несчастий Ирэн исходила какая-то аура, и Лой могла ощутить ее боль. Оторвав взгляд от скованной фигуры Ирэн, Лой осматривала комнату.

– Не понимаю, – зачем она нужна тебе сейчас? – Она указала на картину, изображавшую английскую пастораль.

– Нужна, – ответила Ирэн. – Я сохранила ее после того, как продала все. Это предназначалось для Лили в качестве напоминания, но судя по ее теперешнему отношению и настроению, я вряд ли смогу на это решиться.

Лой кивнула.

– Оставь это до тех пор, пока между вами отношения не наладятся. Я уверена, что когда-нибудь это произойдет. – Она откинула волосы характерным движением головы и пристально посмотрела на рисунок. – Странно, но ведь это лишь одна вещь, которая осталась у тебя.

Ирэн нервно теребила носовой платок белыми пальцами.

– Ты сейчас даже говоришь как Лили. Я ничего дурного не сделала. Я тебе уже говорила много лет назад, что я была тогда благоразумна, я не хотела ничем тебя обременять.

– Разумеется, я могу это понять. Кроме того, не сомневаюсь, что, начиная с момента появления ее на свет, ты не совершила ни одного неверного шага.

– Благодарю, для меня очень важно услышать это. – Щеки Ирэн зарделись от удовольствия, но на улыбку она не сподобилась.

– Ирэн, прошу тебя, ты не должна обижаться на меня.

– Я и не обижаюсь на тебя, по крайней мере, из-за Лили. Как это тебя угораздило познакомиться с ней? Когда она впервые отправилась за границу, я советовала ей ехать в Испанию. Мне казалось, что рано или поздно ваши пути там пересекутся. Но она настояла на Англии. Что меня действительно расстраивает, так это то, что ты столько лет сюда не показывалась. Ведь Палм-Бич и Стюарт не очень далеко друг от друга. Но ты предпочла сдавать свой дом каким-то чужим людям, а теперь вообще хочешь его продать, и все время проводишь в Манхеттене.

– Мне необходимо быть осторожной, – объяснила Лой.

– Я понимаю, – вздохнула Ирэн. – Не будем больше говорить о прошлом. – Она наклонилась вперед, и, взяв Лой за руку, впервые за сегодняшнее утро улыбнулась.

И в этот вечер Ирэн следовала давно заведенному ритуалу. Обнаженная, она стояла перед высоким зеркалом и внимательно рассматривала свое отражение. Проводя пальцами по бедрам, она ощупала живот, затем взяла в ладони маленькие груди. После этого наклонилась и стала пристально всматриваться в свое лицо, прикасаясь к нему пальцами, исследуя каждую его черточку, каждую морщинку. Это выглядело так, будто ей хотелось еще раз удостовериться в своем материальном существовании.

Где-то за окном заухала сова. Ирэн пришли на ум иные птицы, иные места. Она думала об английских кукушках, о воронах Франции, об испанских удодах. Она обернулась и через плечо бросила взгляд на свои ягодицы. На ощупь они были гладкими и упругими, хотя сама она была уже далеко не молоденькая девушка. Прикрыв глаза, Ирэн представила себе, как взмывает и опускается хлыст. Образ был настолько живым, что она невольно вздрогнула, и заплакала. Через несколько мгновений она взяла себя в руки. И еще раз напомнила себе о том, что теперь все обстояло по-другому. Она была в безопасности. Ирэн вытерла глаза, надела батистовый пеньюар, вышитый розами и забралась на свою узкую кровать. Заснула она быстро, никакие докучливые воспоминания ее не донимали, и спала она крепко, как невинное дитя.