«Огненное зелье». Град Китеж против Батыя - [3]

Справа послышались голоса. Кто там? На краю поля, за двумя вроде бы быками, мужик в странном наряде какой-то корягой пашет землю. В конце пашни, у берез, носятся несколько детей в каких-то мешках, не разберешь. Пойду спрошу, может, что прояснится.

Пока шел, разглядывал эту странную компанию, и с каждым шагом возникали новые вопросы.

Главное, где я, куда попал и как до дому добраться?

Что это за люди?

Почему так странно одеты?

Почему пашет землю допотопным орудием – кажется, рало называется, или орало, а может, соха?

Мужик, одетый в длинную серую рубаху по колено, уже промокшую от пота, штаны, чуть темней, чем рубаха, и босой, напрягаясь, наваливался на ручки.

Щелк!

– Хей, дохлые!

Только сейчас разглядел еще одного паренька лет двенадцати, что шагал сбоку от быков, подбадривая их хлыстом. Одет так же. Наверное, мода такая. В конце пашни в тени березы на земле сидел голый малыш не старше двух лет, а рядом, размахивая палкой, прыгал пацан лет шести в одной длинной рубахе. Похоже, у семейства с одеждой напряг, или старообрядцы какие-нибудь. Вот только откуда они тут взялись?

Мужик довел борозду и выдернул соху из земли. Потом босой ногой счистил немного налипшей земли с резца, и отшлифованное почвой железо засияло, как серебро. Надо же, совсем как плуг. Тут мужик перекрестился и что-то пробормотал. Ну, точно старообрядцы!

Мне осталось шагов десять сделать, как мужик повернулся и крикнул в сторону березы:

– Третей, сбегай в дом, мать позови. Да скажи – пусть снедь несет сюда, здесь поснедаем. Потом допашу.

Паренек развернул быков, откинул к небольшому пеньку вожжи и петлей закрепил их на нем, потом выпряг быков из сохи. Быки тут же потянулись к траве. Средний пацан, что Третеем назвали, вприпрыжку побежал к домам, что я сначала принял за сараи.

Надо ж, Третей. Это третий, значит? Если он третий, а по росту средний, значит, есть еще один, старший. Что это сыновья этого мужика, я не сомневался. Тем временем паренек, что помогал с быками, уселся рядом с малышом. Интересный малыш – сидит молча, не капризничает, как некоторые, что-то теребит в руках…

Я уж подошел к мужику, когда он наклонился и, подняв небольшой кувшин, стал жадно пить.

– Ух, хорошо! – Он поставил на землю кувшин, утер рукавом русую бороду и посмотрел на вспаханное поле.

– Здравствуйте.

Но мужик продолжал, щурясь, смотреть на пашню.

– Здравствуйте! – громче повторил я. Вдруг он глуховат?

Мужик что-то пробормотал, перекрестился, развернулся и пошел к детям у березы. Не понял? Он что, еще и слепой?

– Эй! Вы меня слышите? – Я его догнал и схватил за плечо. Вернее, хотел схватить.

Моя рука пролетела сквозь мужика, и я от неожиданности плюхнулся на землю. Все мысли вылетели из головы и тут же вернулись миллионным роем. В голове загудело. Больно, как шершни, стали жалить страшные мысли.

Что это было?!

Своими глазами видел, КАК МОЯ РУКА ПРОШЛА СКВОЗЬ ТЕЛО ЭТОГО МУЖИКА!

Что это значит? Я умер?

Когда? Когда о дуб треснулся? Поднял руку и потрогал место, где на голове была огромная шишка.

Шишки НЕ БЫЛО! Как будто и не трескался о ствол! И не болит ничего. Может, поэтому с ногой все в порядке? Кто я теперь, дух или привидение? А шрамы исчезли, потому что у привидений их быть не может?

Я вскочил и помчался к березе, где мужик уже полулежал рядом с детьми и что-то с улыбкой слушал. Мне не до улыбок было. Подбежав и размахивая руками, заорал:

– А-а-а, мужик, а мужик, скажи?

Махнул рукой, которая, как прошлый раз, прошла через тело, меня пронесло чуть вперед, упал на траву и замер. Паника отхлынула, и я закрыл глаза и стал думать. Надо спокойно подумать, как говорится в известной передаче «Что? Где? Когда?». Очень, оказывается, важные вопросы.

Итак – что произошло? Собственно, черт его знает. Вернулся из леса, где грибы собирал. Белые, не мухоморы, а глючит, как будто собрал все бледные поганки в лесу и тут же все сожрал.

Кошмар!

Так, следующее – где? Попал туда, не знаю куда. Местность вроде знакомая, но различия есть. Лес почти такой же, но его чересчур много. И там, где должен поселок стоять, тоже лес. А на поле, у начала пашни, старая ферма была, а сейчас ее и в помине нет.

Вот насчет когда? – тут вообще мрак. Самое интересное – когда этот кошмар кончится?

Я раскинул руки и левой рукой ударился о камень. Подскочил. Больно! Значит, не привидение! На всякий случай щипаю себя за мочку уха – больно. Как ни странно, боль в радость. Что еще?

Рассматривая свою руку, вспомнил про часы. Времени, кажется, прошло – вечность. Часы показывали девятнадцать тридцать семь. Надо же, а думал, действительно вечность прошла. По лесу от дуба два часа спокойным ходом. Немного, минут пять, стоял у поля. И полчаса кошмара! Рука сама собой лезет в карман: сигареты и зажигалка на месте, пачка смята. Открываю: девять штук. Закурил.

– Ну, проголодались, пахари? Волош, а где Первуша?

Это кто Волош? Это мужика Волошем зовут? Я повернулся. К березе подходила удивительной красоты женщина. Она с трудом несла по большому кувшину в каждой руке, а за ней Третей тащил корзину. Когда она подошла ближе, увидел, что она беременна. Да, силен мужик! Четверых пацанов заделал, и еще будет. Уважаю. Ну, точно старообрядцы. Столько детей иметь в наше время – это подвиг.