Александр стоял обнаженным у открытых настежь дверей, выходивших на просторный балкон, откуда открывался прекрасный вид на ухоженный сад в стиле американского классицизма. Строгость и аккуратность его форм слегка оттенялась тем, что он буквально весь утопал в густом тумане, что поднимался от реки. Получался практически сказочный, а в чем-то и мистический вид.
Кружка горячего, терпкого чая приятно грела руку и бодрила одним своим видом. Из-за плеча великого князя доносилось мерное сопение юной Элизабет, которое довольно мелодично перекликалось со звуками сада, вызывая на лице Саши довольную улыбку. Все складывалось как нельзя лучше. После разгоревшейся в декабре прошлого года газетной кампании, Александр оказался в сильном выигрыше. Картину не портили даже северяне, у которых по вежливым просьбам ряда состоятельных джентльменов, заинтересованных в хороших отношениях с удачливым генералом конфедератов, ни одна из серьезных газет не рисковала поливать великого князя грязью. Например, бойню у фермы Миллс, и ту выставили как вину погибшего Авраама Линкольна, который своими необдуманными поступками привел САСШ к решительному поражению. А над известным генералом Ирвином Макдауэлом был даже устроен показательный процесс. Его обвинили в государственной измене и должностной некомпетентности и, осудив, еще в апреле расстреляли. Эту практику «громоотвода» предложил Корнелиус Вандербилт, резонно заявив, что без «козлов отпущения» американское общество может взорваться. Кто-то должен быть показательно растерзан. Саша был не против подобного подхода, тем более что его те же газетные компании возносили буквально до небес. Особенно Александру «досталось» от южан, которые возвели его в статус легендарного героя, который самоотверженно боролся за добро и справедливость. Вот у этой хоть и милой, но очень восторженной девочки «крышу» и снесло. Пообещав отцу покончить с собой, если он попытается ей противиться, Лиза поехала в Балтимор добиваться взаимности от ее кумира. Хорошо еще фан-клуб не организовала.
Александр, за минувший год перебивавшийся лишь случайными связями, изголодался по большой, чистой и, главное, регулярной любви, а потому сильно не противился. Тем более что Элизабет была в его вкусе и действительно очень хороша собой. Это, правда, породило несколько скандальных статей в газетах, но подобные недоразумения получилось очень быстро и аккуратно уладить. Несколько вежливых бесед с редакторами, пара журналистов, посмертно освоивших благородное дело водолазов, и свобода слова Северной Америки снова была в безопасности.
Отец же Лизы, понимая, что должен поучаствовать в жизни своей непутевой дочери и хоть как-то спасти ее безнадежно рушащуюся репутацию, решил с отмашки президента Дэвиса пригласить Александра пожить в своем небольшом имении, что раскинулось в пригороде Ричмонда. Прекрасный особняк, утопающий в пышном саду — уютное гнездышко для парочки. Простой ход, который позволил снизить накал светских сплетен, могущих отозваться неприятным эхом в Великобритании. Получение особняка дало возможность девушке «сидеть на попе ровно» и не носиться за Александром по городам и весям. Конечно, поначалу ей это очень не понравилось, и она пыталась сопротивляться, но Саше удалось внушить девушке, что у возлюбленной столь величественного героя не должен быть статус собачонки. Тем более что ее поведение провоцировало других девушек на подвиги, и если она не хотела потерять Александра, то должна была вести себя благоразумно. В общем, долго ли коротко ли, но Лиза немного пришла в себя и перестала мешать своим восторженным поведением и дикими выходками безумно влюбленной женщины великому князю в его делах, которых было очень много.
Все его «телодвижения» в Северной Америке делились на две части: политические и коммерческие.
Политические дела свелись к четырем основным направлениям.
Первым стало урегулирование послевоенного положения между Союзом и Конфедерацией. В частности, границы. Первоначальный план, предполагающий утверждение состава Союза из двадцати штатов и пяти незаселенных территорий, пришлось подкорректировать. Западную Вирджинию пришлось отдать северянам в качестве двадцать первого штата. Этот небольшой пятачок земли оказал слишком бурное сопротивление во время референдума, и, дабы не плодить слухи, правительства обеих стран пошли на уступки жителям. Впрочем, в качестве компенсации, был подписан контракт, который предполагал постройку за счет правительства Союза одноколейной железной дороги от Нового Орлеана до Сан-Франциско. Причем в довольно скромные сроки — пять лет. Территориальное же деление в остальных местах особых вопросов не вызвало, так как мормоны, имеющие огромное влияние в землях Юты, Невады и Колорадо, полностью поддержали эту инициативу. Тут дело заключалось в том, что Юг был куда более благопристойным и набожным, по сравнению с Севером, и это сыграло довольно важную роль. Аналогично урегулировать вопрос вышло и со штатами, отходящими по договору к Югу: Калифорнией и Канзасом. На этом, собственно и закончили, перейдя к формальностям, связанным с пересечением границ и межгосударственным взаимодействием.
