Огненное предзимье - [19]
Архимандрит Пахомий действовал решительно. Возле села была основана пустынь — Исады. Она должна была нести зарвавшимся крестьянам усмиряющее слово.
Вышло иначе.
Оторванные от обители, иноки сами подпали под влияние мирян. Им стали близки хозяйственные заботы прихожан, чьи приношения текли в особную, а поговаривали еще — и тайную казну Исад; они испытывали просто человеческое уважение к людям, жившим и богатевшим своим трудом, а не дармовой работой «монастырских детенышей».
Архимандрит Пахомий без толку писал в Москву о скоморохах, совращавших иноков в Исадах.
Исады приютили беглого Максима, назвавшегося Осиповым — по отцу.
Он жил теперь ночными бдениями и вечерними беседами о тайнах — земных, божественных и книжных.
Тайны божественные — что станет с нами после смерти, и в юном или дряхлом виде восстанем мы из мертвых — мало тревожили Максима. Тайны земной любви не обсуждались. Зато монахи и гости их — лысковский поп Иван, ветлужский — Григорий Яковлев — охотно толковали о справедливости, праведном и неправедном богатстве, добре, свободе и отнятии земли у пахарей. В хранилищах обители лежали книги столетней давности, в которых говорилось о главном — как надо по-христиански управлять страной.
Свечи ярого воска чисто горели в тесноватой трапезной, после вечерней службы лица иноков казались строгими и вдохновенными. Ветлужский поп Григорий Яковлев уводил беседу на опасную дорожку:
— Матвей Башкин, сожженный при Иване Грозном, освободил холопов, полагая, что христианин не вправе порабощать людей.
— Порабощению положил начало сам государь Иван Васильевич, введя заповедные годы — без перехода от помещика к другому…
— То Годунова наущением малоумный Федор прикрепил крестьян.
Максиму открывалась глубина времен, где зрело нынешнее зло. После татар русские люди много думали и спорили, как жить. Иных тянуло к новгородским вольностям, иные полагали, что только крепкая рука Москвы способна защитить страну. Решила сила: при государе Иване Грозном последних супротивников прижали к ногтю.
Рабство, духовное холопство серым туманцем расползлось по русской земле, и именно крестьяне, а не казнимые бояре первыми пострадали от него. Впервые их закрепостили наглухо при сыне Грозного царя. Мужицкий мир, поддержанный казацким, ответил Смутой. К любому самозванцу приставали, только бы досадить властям. А в отреченных книгах было предсказано, что рабство опасней для страны, чем несогласие. Иные из духовных давно советовали землю раздать крестьянам и брать налоги с них — на жалованье воинскому чину. Дворяне и цари на то не согласились.
Но отчего дворяне всегда вершили, что хотели?
У них — боевая сила. Страдник не может сладить с ними. Он — мирный по своему труду и жизни. Так будет вечно — у кого сабля, того и право, и земля.
Лысковский поп Иван не соглашался с этим. Он мимоходом заронил одну мысль, а после Максим с любовью и надеждой обтесывал и оскабливал ее, как обрабатывают мужики главную поперечину к воротам.
Трудное воинское дело требует выучки и изменения самой жизни. Того же мужика возьми в солдаты, он скоро навыкнет воевать. Которые крестьяне бежали на Дон и в Запороги, те стали драться не хуже своих господ. Вот оно — самое святое для крестьянина, не вынесшего рабской жизни: уход в казаки.
А дальше что? Оборонять границу, чтобы самим дворянам не пачкать рук с татарами?
Когда после такого разговора Максим стал спрашивать попа Ивана о Смуте, тот строго оборвал:
— Знаю, куда ты гнешь. Держи-ка при себе. Дон — сила, только ему с Москвой не справиться.
Максим смутился. Вздумалось, что навыкший воевать казак сможет однажды воротиться и посчитаться… хоть с Корнилом Шанским! Он вдруг увидел себя на вороном коне, с донской пищалью, а перед пищальным дулом крутится постаревший Корнил. Но Максиму все одно не жаль убить его.
— Мысли-ка лучше о духовном, — советовали Максиму и отец Иван, и доброжелатели из иноков. — Примешь постриг да станешь книжным человеком. В тебе старание и разум живой светится.
Возможно, и постригся бы Максим. Стены монастырей укрывали многих беглых, если они покорно принимали устав. И отреченные книги манили Максима, и родину, и маменьку с отцом жаль было покидать. Жил бы в Исадах — в тайне, в тихости.
Но перед рождеством в Исады прибыл архимандрит Пахомий.
Некто послал ему двойной донос — о потаенной казне Исад и об опасных разговорах, заводимых ветлужским попом Григорием Яковлевым. Проверка была крутой и скорой. По представлению Пахомия, Яковлев был «лишен первенства» и выслан обратно в Баки, на Ветлугу, замаливать грехи. Узрев Максима, Пахомий не поверил старцам, что тот — из вольных, а обещал устроить дознание, как только разберется с деньгами.
Максиму велели скрыться. Отец Иван сказал ему:
— Теки на Дон. Иного пути у беглых нет. Там жизнь иная, удивительная: люди без царя и назирателей держат Донское войско в правде и единстве. Свободным кругом. Врут лукавые книжники, будто для устроения жизни русским людям потребна грозная власть. Коли им воли дать…
— Возьмут меня дорогой.
— Я тебе грамотку для сыщиков выправлю. Ты только сразу подале отбеги… Да, Дон. Я сам желаю поглядеть, как воля, а не сила людей объединяет. С оказией приеду, может, свидимся.
Время действия книги В. Усова — середина XVI века, эпоха правления на Руси Ивана Грозного. Основное место в романе занимают события, связанные с Ливонской войной (1558 — 1583). Перед читателями проходят судьбы реальных исторических лиц и вымышленных героев; действие переносится из Московского Кремля — резиденции русских царей — в древний Псков, который героически выдержал осаду войск Стефана Батория, в Великое княжество Литовское, где обосновался бежавший от царя князь Курбский. В увлекательный сюжет органично вплетаются исторические документы, свидетельства современников.
«Чем старше становился Иван Васильевич, тем тяжелее переносил участие в допросах. Но чем он становился опытнее, тем яснее видел, что не сумеет достигнуть главной цели жизни, не принося страданий». В. Усов Исторический роман В. Усова представляет собой своеобразный политический детектив. Действие разворачивается при дворе Ивана Грозного. В центре повествования — служба разведки, возглавляемая Василием Колычевым. Много различных хитросплетений удалось распутать этому незаурядному человеку: здесь и интриги Малюты Скуратова, и деятельность татарской и литовской разведок, и столкновение властных интересов боярских и дворянских группировок.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
Николай Кузьмин известен читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», «Приговор». В серии «Пламенные революционеры» вышли ого повести «Меч и плуг» — о Г. Котовском и «Рассвет» — о Ф. Сергееве (Артеме).Повесть «Огненная судьба» посвящена Сергею Лазо, одному из организаторов борьбы за Советскую власть в Сибири и на Дальнем Востоке, герою гражданской войны, трагически погибшему от рук врагов революции.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».