Огненная река - [20]

— Ах, хватит. Неинтересно. Завтра утром я сяду на корабль.

— Вы сюда приехали один?

— На этот раз вы не угадали, жена в гостинице, а я вышел, чтобы купить лекарства.

Некоторое время мы молчали. Бутылка сочжу опустела настолько, что уже виднелось дно. Большинство посетителей, похоже, составляли портовые грузчики. Основной темой их разговоров были только что прибывшие океанские лайнеры, грузы, привезенные ими, и контрабандисты, которым в такие дни, когда всё заволокло густым туманом, легче прятаться от морской полиции.

Лицо моего спутника раскраснелось. Он что-то сказал, но люди вокруг шумели так, что я не смог его понять. Компания за соседним столом стучала по столу палочками для еды и горланила песню.

— Что-что?

Я приложил ладонь к уху и наклонился ближе к мужчине, чтобы расслышать его слова. Но он говорил так тихо, что я никак не мог его понять. В этот момент вдруг гулко затрубил туманный горн, прорвавшись сквозь шум, от которого ресторан, казалось, вот-вот взлетит. Горн звучал в густом тумане, и было в этом звучании что-то пробуждающее, соблазнительное и угрожающее. Кто-то зло крикнул, чтобы прекратили шуметь: «Вы здесь не одни!» Кто-то в ответ выругался, полетели стаканы, опрокинулся стол. В ресторане разгоралась драка. Работница укрылась в углу и лениво покрикивала, призывая к порядку; видно, что для неё это было привычным делом. Я подумал, что нам надо скорее выбираться отсюда, помог встать мужчине и вложил ему в руки палку. А он пошарил ею по полу и вдруг бросился в самую гущу драки. Я очень удивился такому неожиданному повороту и молча наблюдал за ним. А он дрался как фехтовальщик в кино.

— Уведите отсюда этого урода, пока он не довыпендривался! — орала со злостью женщина. Я обхватил буяна со спины. Тот упрямо вырывался, пытаясь освободиться, но его выволокли за дверь. Палка была сломана, от неё осталась только половина.

— Что это с вами? Вы с ума сошли?

Я рассердился, поэтому хотел бросить его и уйти. А мужчина бессильно опустился на тротуар и зарыдал.

Я поднял его, взял за руку и повёл к причалу. Из-за густого тумана было трудно увидеть даже то, что находилось рядом.

— Так, теперь вам куда?

Когда мужчина немного успокоился, я сказал ему, что собираюсь с ним распрощаться. Протянув руку, он показал, чтобы я подал ему палку. Я подал ему то, что осталось от нее. Потом, увидев на его лице отчаяние, спросил:

— Зачем вы так сделали? Это же вас не касается.

— А у вас разве не бывает так? Когда вдруг появляется желание кого-нибудь убить? Если я слишком резко выразился, то скажу по-другому — у меня бывают такие моменты, когда я хочу разнести всё вокруг в щепки!

Он кричал.

Как нет? Как не бывает? У меня тоже так бывало. По ночам, когда свет мешал спать, с покрасневшими глазами я выходил на улицу. В душевой на теннисном корте, грязном, как свинарник, молодые люди принимали душ. У меня тоже так бывало каждый раз, когда я видел их крепкие зубы, оскаленные в улыбке, их мокрые лица, высовывающиеся в высокое окно, когда слышал их смех. Я торопливо обходил это место, потому что во мне вскипала ненависть, причина которой была мне не понятна.

— Вы же понимаете, что я не могу сделать ни шага без палки. Раз уж так вышло, мне придётся попросить вас проводить меня.

«Ох, что же это такое…», — подумал я, прищёлкнув языком. У меня было желание заехать ему кулаком в лицо. А он вцепился в меня. Чего же ожидать от этого бедняги? Я почувствовал жестокое желание подразнить его. Это было одним из способов убийства. Я отошёл. Мужчина не отпускал меня.

— Сонсэн[6], пожалуйста, не дразните меня. Проводите меня только до моего дома, больше я вас ни о чём не прошу.

— Где же мы сейчас находимся?

Я рассердился. Мужчина на некоторое время склонил голову и прислушался.

— Мы на набережной. После того, как мы отошли от причала, мы двигались вдоль него.

Было слышно, как у ног волны бьются о парапет. Я не знал, который час, поскольку оставил часы в гостинице.

— Нет, давайте распрощаемся. Меня ждёт жена.

Я снял руку мужчины со своего рукава и пошёл прочь, ощущая себя предателем. Он мне надоел. Сзади раздался плач слепого. Я ускорил шаг. Плач постепенно отдалялся. Но сколько бы я ни шёл, дыхание мужчины и его детские всхлипывания преследовали меня и звенели в ушах. Я повернулся и побежал назад.

Но его уже не было. В поисках его я внимательно осмотрел весь причал с одного конца до другого, но не нашёл ни его следов, ни сломанной палки. Я наклонился, чтобы различить хоть какие-то посторонние звуки в шуме плещущихся у ног волн, но ничего не услышал кроме прибоя. Вытерев липкие руки о штаны, я расстегнул ширинку и помочился в море. Я медленно вылил всё до последней капли и покинул причал.

Когда я вернулся, пошатываясь, притворяясь пьяным, жена уже спала. Некоторое время я колебался, не включить ли свет, достал из кармана лекарства, положил их на кровать около подушки и лёг рядом с женой. Та спала, повернувшись маленьким, как у ребёнка, затылком. При слабом свете с улицы её волосы казались поседевшими, на лбу образовались глубокие морщины. Должно быть, ей снился какой-то тяжёлый сон, и от этого она выглядела старой.