Огненная лилия - [104]

— Твои мама и папа дома? — спросил девочку Хантер.

Она вежливо кивнула и показала рукой, чтобы они следовали за ней.

— Пойдемте, я позову их.

В голосе ее слышался небольшой акцент. Все трое направились за ней к дому. В это время на крыльцо вышла женщина, улыбаясь и вытирая мокрые руки о передник.

— Гуттен таг, — весело поздоровалась она. — Здравствуйте.

Она говорила с сильным немецким акцентом.

— Я — фрау Шерер. Входите, пожалуйста. Предстала невысокая полная женщина, круглолицая, розовощекая. Видимо, она только что работала на жаркой кухне. Черты ее лица были простые, даже некрасивые, но веселая улыбка придавала ей очарование.

— Вы хотите увидеть герра Шерера? — спросила она. — Кузнеца, да?

— Нет… честно говоря, мы хотели бы переговорить с вами обоими, с вашим мужем и вами, — сказал Хантер, снимая шляпу и входя за женщиной в дом. Ему пришлось нагнуться перед низким входом.

Миссис Шерер поколебалась и с любопытством оглянулась на них.

— А-а, да, присаживайтесь, а я схожу за мужем.

Она указала на маленькую гостиную, чистую и опрятную, и исчезла где-то в дальних комнатах дома. Они слышали ее высокий голос, зовущий мужа по-немецки, и густой мужской говор откуда-то из глубины дома.

Хантер и Линетт присели на диван в гостиной. Джулия пошла следом и остановилась около Линетт. Мэри Маргарет задержалась у дверей, переводя взгляд с Хантера на Линетт, а с Линетт на их дочь.

— Вы красивая, — просто сказала девочка Линетт. Потом добавила: — Не такая, конечно, как моя мама, но… очень симпатичная.

Это было забавно. Ни один посторонний человек никогда бы не стал сравнивать толстоватую некрасивую немку с Линетт. Но девочка говорила как дочь миссис Шерер, воспринимая ее любящими глазами. И именно любовь ее родной дочери к другой женщине пронзила сердце Линетт болью.

Через несколько минут в гостиную вошла миссис Шерер с подносом в руках.

— Муж сейчас придет, — весело объявила она, ставя поднос на стол. — Вы, должно быть, хотите чего-нибудь перекусить, да? По-моему, вы прибыли издалека?

— Из Сан-Антонио, — ответил ей Хантер. Он посмотрел на маленькую девочку. — У вас очень хорошенькая дочь, фрау Шерер.

Женщина улыбнулась.

— Ах, герр, спасибо. Она такая… радость для нас. Джованна, поздоровайся с добрыми джентльменом и леди.

— Добрый день, сэр… мэм, — послушно сказала Джованна и сделала реверанс.

— У вас тоже дочь, да? — спросила миссис Шерер, указывая на Мэри Маргарет, стоящую у дверей. — Иди сюда, девочка, возьми что-нибудь.

— Нет, спасибо, мэм.

Мэри Маргарет покачала головой. Но не бросилась немедленно к еде, как обычно. Она казалась почти робкой.

В этот момент в комнату вошел мистер Шерер. Как и его жена, он выглядел невысоким и грузным. Плечи и руки были мускулистыми и непропорциональными по отношению ко всей фигуре. Линетт вспомнила, что его жена упоминала, будто он кузнец, человек, который использует мышцы верхней половины туловища намного чаще. Он представился и, взяв тарелку, которую ему протянула жена, сел на скамейку. Этот неразговорчивый человек молча ел и смотрел на гостей, в то время как его жена, не переставая, щебетала о погоде и о дороге из Сан-Антонио.

Наконец мистер Шерер спросил:

— Герта сказала, что вы хотели меня видеть?

— Да. Вас обоих.

Хантер перевел дыхание. Посмотрев на Линетт, он начал:

— У меня и у Линетт есть дочь. Не Мэри Маргарет, а другая девочка, которой сейчас девять лет.

— Нашей Джованне как раз столько же! — весело воскликнула миссис Шерер. Муж ее озабоченно нахмурился.

— Это верно. По сути дела, поэтому мы и здесь. Видите ли… Произошла ужасная вещь.

Миссис Шерер схватилась за сердце, а на лице появилось сочувствующее выражение.

— Нет! Она умерла?

— Нет. Моя… Линетт думала, что она умерла. После родов Линетт постигла серьезная болезнь. Меня не было, я был на войне и не мог помочь или защитить ее. Ей пришлось давать жизнь нашему ребенку в доме у чужих, которые оказались к тому же очень страшными людьми. Они забрали ребенка, а Линетт сказали, что девочка умерла.

— Нет!

Миссис Шерер в волнении округлила глаза. Она посмотрела на Линетт, и та кивнула.

— Это правда. Я очень болела и какое-то время вообще ничего не соображала. Я не знала, что произошло, поэтому поверила, когда мне сказали, что ребенок родился мертвым.

— Ах, бедняжка. Я не знаю, что бы я делала без нашей Джованны.

Почувствовав в голосе миссис Шерер теплоту и любовь, Джованна подошла к ней и стала рядом. Немка улыбнулась девочке, в глазах ее светилась любовь. Она одной рукой обняла девочку за талию и притянула к себе. На секунду она прижалась щекой к ладони Джованны.

Наблюдая за ними, Линетт почувствовала, как к горлу подступил комок. Это ее дочь, она знала наверняка. И она, Линетт, должна была сейчас сидеть рядом с ней, а не миссис Шерер. Вспомнились годы, когда она страдала и скорбела по дочери. Она подумала о любви, общих радостях и неудачах, которых она не разделила со своим ребенком. А вот миссис Шерер все это имела. Как несправедливо! Так жестоко!

— Точно, — задумчиво согласился мистер Шерер. — Минувшей зимой Джованна болела очень сильно, с высокой температурой.

— Да, она почти не могла дышать по ночам, — добавила миссис Шерер, качая головой, глаза ее затуманились грустью при воспоминании. — Я даже боялась, что наша Джованна отправится к ангелам.