Огнем и мечом - [88]

– Так, теперь ошейник… – Эмил протянул руки к ледяной стали на моей шее и тут же отдернул их. На его пальцах я увидела кровоточащие порезы.

– Дрянь. Ты можешь попытаться сама его снять? Мне не хватает сил, чтобы просто сжать пальцы на замке, а за нами вот-вот придут. – Храмовник то и дело косился на вход в шатер.

– Нет, я не могу. – Протянув пальцы к шее, я отдернула их, продемонстрировав Безымянному кровавые полосы на подушечках пальцев. Ошейник буквально сдирал кожу при попытках его снять и выскальзывал из рук.

– Ладно, давай уходить так. Наши уже начали штурм холма, через пару сотен ударов сердца они подойдут достаточно близко, чтобы их заметили даже без дозорных. Нам надо прорваться к ним, я тебя проведу. Надевай кирасу и шлем… – Эмил, замолкнув, метнулся в сторону, растворяясь в воздухе и появляясь уже за спиной вломившихся в шатер мужчин.

Я кинулась к мечу, преодолевая вспыхнувшую во всем теле боль, и, упав на одно колено, успела схватиться за рукоять, пропустив над головой взмах вражеского клинка.

Рукоять была холодной, а сам меч молчал. Впрочем, это было ожидаемо.

Сбоку полыхнуло ярким светом, раздался гневный крик, но все это, казалось, отступило на второй план. Мое сознание словно раздвоилось, и я охотно уступила первенство другому, куда более опытному разуму, чем мой, перейдя на позицию отстраненного наблюдателя. Жаль только, что ощущение собственного тела никуда не делось…

Поясницу и бок обожгло болью, когда «я», не поднимаясь с колена, кувыркнулась в сторону, при этом наотмашь ударив своего противника под колени мечом.

Лезвие вошло в незащищенную ногу, рассекая плоть так легко, словно ее вовсе и не было. Воин рухнул рядом со мной, захлебнувшись криком и затихнув через мгновение. Вдалеке раздался звук боевого рожка, и в этот же миг на земляной пол шатра упал еще один мертвец. Эмил протянул мне руку, помогая быстро встать.

– Началось, – одними губами шепнул он. – Тебя не спрятать, тут еще два «красных», и смерть Гира они явно почувствовали. А ошейник не дает твоей Ато раскрыться на полную, чтобы я смог спрятать свое присутствие и нападать неожиданно.

– Значит, идем в открытую. Времени мало, но я сделаю, что смогу. – Моими губами ответил храмовнику Коррин, и тот, вглядевшись в мое лицо, изумленно распахнул глаза, чтобы через миг, взяв себя в руки, кивнуть.

Эмил помогает «нам» затянуть ремни кирасы поверх наскоро застегнутой стеганки. На мою голову возвращается шлем, на левую руку – латная перчатка, но на большее у нас уже нет времени. То и дело, посматривая по сторонам вторым зрением, я замечаю алый сгусток, что приближается к нам в окружении слабо мерцающих потоками Ато людей.

– За нами пришли. – Эмил подтверждает увиденное «нашими» глазами.

– Значит, не будем заставлять их ждать. Отвлекай «красного», мне нужно пролить много крови. Очень много крови, чтобы избавиться от своего украшения.

«Эва, ты меня слышишь?»

«Да».

«Для того чтобы снять ошейник, нужно больше Ато. Сейчас он отсекает тебя от окружающего мира, но он не способен отсечь мир от тебя. Каждый убитый во имя Пресветлой будет передавать свою Ато тебе. Рано или поздно ошейник просто лопнет. Мы должны это сделать, понимаешь?»

«Да, понимаю».

«Хорошо. Я обещал тебе помочь, и я это сделаю. Когда ошейник лопнет – я полностью растворюсь в твоей памяти. Будь к этому готова и… доверься мне».

«Я тебе доверяю…» – отвечаю я Коррину и чувствую, как на «нашем» лице появляется улыбка.

– Эмил, пора.

Мы выходим из шатра, и Эмил тут же пропадает. Коррин делает длинный прыжок вбок и вперед, уходя от чего-то, похожего на кровавую молнию, и, оказавшись практически вплотную к ближайшему воину, бьет того освобожденным от «ножен» стилетом в глаз, сжимая лезвие меча в левой руке.

– Пресветлая!

Раненый отшатывается, роняя клинок и хватаясь за лицо. Коррин пронзает его мечом, все так же держась левой рукой за основание гарды, и одновременно с этим – возвращая стилет в «тело».

– Во имя Твое!

Отпустив лезвие меча, Коррин хватает обмякшее тело за плечо, резко дернув на себя, прикрывает им нас, как щитом, и тут же отбрасывает, освобождая клинок. Шаг по диагонали, противник оказывается с левого бока и даже чуть-чуть за спиной.

– Жертвую!

Снова перехватывая меч за лезвие под гардой, Коррин разворачивается вместе с пропустившим его за спину воином и бьет Жалом-стилетом между шлемом и краем доспеха. Я не слышу, но представляю, как кровожадно поет Жало, вгрызаясь в подставленную под удар шею. Для божественного оружия не становится преградой кольчужный койф[9], и на землю падает еще одно тело.

Защитник веры тем временем снова собирает меч в единое целое, салютуя окружающим нас воинам. После перекидывает меч в левую руку, подцепляет носком сапога слетевший с руки нашего последнего противника кулачный щит, перевернув его ручкой вверх, подхватывает с земли правой рукой. Несколько быстрых шагов назад – и вот уже со спины нас не обойти, там стоит полуразгруженная двухколесная телега, устремив оглобли к небу.

Наших противников шестеро. И они, оценивающе смотря, не торопятся нападать.

Я чувствую, как мои губы растягиваются в «деревянной улыбке», все-таки мимика Коррину подвластна куда хуже.