Оглянись назад, детка! - [19]
Наконец в тридцать пять минут двенадцатого позвонил Альдо. Я задала ему свой вопрос, но вместо ответа раздавалось лишь пыхтение, словно он наложил в штаны.
— Послушай, Джорджиа, в то лето…
— Я тебя внимательно слушаю.
— Мы поехали на остров Джилио, ты помнишь? Ты не хотела ехать…
— Но Джулио там был.
— Да, был.
— Дальше.
— Только не надо говорить тоном тюремного охранника.
— Альдо, не испытывай мое терпение. — Мне хотелось кричать.
— Между мной и Адой было всего лишь увлечение…
— Ты — дерьмо.
— Дай мне договорить.
— Дружбу с детства ты называешь увлечением?
— Это всего лишь привязанность.
Я была вне себя.
— Конечно, а что же еще! Отличное кровосмесительное совокупление!
Мы молчали. Никто из нас не осмеливался заговорить. Я собиралась дать отбой, но он заговорил:
— Когда она вернулась в Рим с Джулио, мы возобновили переписку. Я знаю, тебе это не понять… Никто из нас двоих не объяснил бы, почему это случилось, но та ночь сблизила нас..
— Спрашиваю тебя последний раз: кто такой А.?
— Клянусь тебе Адой: не знаю.
Я мерила шагами холл с горящей между пальцами сигаретой «Кэмел» и раскалывающейся головой. Потом взяла записную книжку, трубку радиотелефона и набрала номер Джулио.
Семь лет назад Джулио Манфреди, бывший ухажер Ады, переехал в Милан; последний раз я разговаривала с ним в прошлом году, когда родился его сын Энрика Интересно, каким он стал? Его кудряшки все так же свисают, как лианы, ему на глаза, может, потолстел, все так же кипятится, говоря о политике? После пары гудков я услышала в трубке голос Николетты, его жены, которая успокаивала хныкающего ребенка, и извинилась за поздний звонок.
Судя по всему, Джулио обрадовался моему звонку.
— Прости меня, просто я перечитывала старые письма Ады, ну и подумала… — Я не могла подобрать слова. — Джулио, что у вас там было?
— Не клади трубку, пойду в другую комнату.
Через минуту он произнес.
— Мы с Адой уже давно не занимались любовью. Она была в очень подавленном состоянии, и все из-за работы. Она откровенничала со своей новой подругой…
— Что за подруга?
— Анна. Она приходила на похороны, помнишь?
— Нет, не помню. Столько было народу. Что тебе о ней известно?
— Джорджиа, у тебя такой голос… Мне становится страшно.
— Джулио, что ты о ней знаешь? — не отставала я.
— Ну, то, что ей нравились женщины.
Я проглотила пилюлю и спросила ради приличия:
— Как там Энрико?
— Необыкновенный ребенок. Ты должна навестить нас…
Я погасила сигарету в пивной банке и позвонила Альдо. Возможно, он ждал моего звонка, так как сразу ответил.
— Альдо…
— Да, слушаю, — ответил он более мягким тоном.
— Как поживаешь?
— Закончил свою пятую книгу, она пока не опубликована, пишу рецензии для журнала на книги других, кое-что перевожу…
— С кем-нибудь встречаешься?
— Время от времени.
Альдо Чинелли. Я все еще помнила, как он забрасывал всех вопросами, чтобы не дать другим спрашивать его о самом себе.
Девушки всегда уводили его далеко в сторону от его устремлений: любовные страдания с риском для жизни, всегда без гроша в кармане, с рюкзаком за спиной и с немецким, английским или французским словарем в руке.
Я не стала ходить вокруг да около и сказала:
— Расскажи все, что знаешь, пожалуйста.
— Подожди, возьму сигарету.
— Ада хотела оставить Джулио, Рим и все остальное… Она устала, была в подавленном настроении и начала пить, — вскоре произнес он.
Открыв холодильник, я взяла еще банку пива и с силой дернула за язычок.
— Естественно, она не хотела, чтобы твой отец знал об этом.
— Разумеется. Расскажи мне про А.
— Она голову потеряла из-за него.
— Она была беременна?
Наступило молчание.
— Не знаю.
— А. бил ее?
— Ну, если пьешь и нюхаешь кокаин… Несколько раз случалось.
— Она тебе когда-нибудь говорила о самоубийстве?
— Не о своем .
Я знала, что речь шла о моей матери.
— Она при тебе упоминала когда-нибудь Анну?
Он замолк.
— Кажется, нет.
— Альдо… У Ады были связи с женщинами? Он выдержал паузу.
— Оставь это. Все в прошлом Я потеряла терпение.
— Это мое прошлое.
— Что за желание снова сделать себе больно? — ответил он покровительственным тоном.
Мы молчали.
— Джорджиа, дам тебе совет.
— Братский совет? Он не отреагировал.
— Оставь в покое мертвых и займись живыми. Как поживает твой отец?
— Спокойной ночи, Альдо.
Приглашение на свадьбу
После очередной беспокойной ночи я проснулась в плохом настроении, а правый глаз покраснел еще больше. Если бы я пользовалась, как другие, косметикой, обязательно попыталась бы замаскировать разницу между глазами. Правда, вряд ли бы из этого получилось что-нибудь стоящее. Положив сигарету на край умывальника, я вымыла лицо, снова взяла сигарету, поморгала и затянулась.
Я смотрелась в зеркало и видела себя двенадцатилетней, машину «скорой помощи» перед домом, сидящую на топчане сестру.
— Говоришь, она уже мертва?
Через полчаса нас привезли в неведомую действительность, в больницу, и тетя сказала: «Здесь рождаются и здесь умирают».
Как утомительно быть человеком, черт возьми, как это утомительно.
Я затушила сигарету под струей воды, слегка поводила щеткой по зубам и вышла из дому.
Единственным человеком в полиции, с которым я поддерживала контакт, был сорокалетний начальник полицейского управления Болоньи Лука Бруни. Женат, есть ребенок — сын. Я познакомилась с ним несколько лет назад, когда вела дело Джулии Манцони, и смогла оценить его человеческие и профессиональные достоинства. Потом, как это часто случается, наши дороги разошлись, но мы знали, что в случае необходимости могли рассчитывать друг на друга. В тот момент, когда я зашла в книжный магазин на улице Орти и стояла перед вращающейся стойкой с книгами карманного издания, зазвонил мой сотовый телефон. Это был Бруни. Он сразу спросил меня, читала ли я газеты и, услышав мое «нет», попросил никуда не уходить: он скоро приедет, у нею ко мне срочный разговор.
«Неожиданная встреча. Немая сцена в пиццерии. Бессмысленный спор. Он сознался в новой интрижке только месяц спустя. Я подумала: «Она моложе меня». Он подтвердил. Подумала: «Он вернется, как обычно, как возвращался до сих пор». Но на этот раз все было всерьез.В молочной лавке мне сказали, что жизнь — череда черных и белых дней; в прачечной — наоборот, что чистого белого или черного нет, и жизнь состоит из всех оттенков серого. Простые мудрости от случайных учителей стоицизма…»Грация Верасани — ярчайшая звезда итальянской литературы.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.