Оглашенные - [41]

А потом в голову очень простая мысль пришла – владыке нужен компромат на него. Наверняка готова бумага о его непослушании и неподчинении, и в ней, скорее всего, подписались все здесь присутствующие духовные лица. Осталось запротоколировать сам факт непослушания.

Вот почему и пытаются его вывести из себя, чтобы он чего лишнего наговорил...

– Если я вам брат во Христе, тогда мне больше нечего сказать, – голос отца Леонида остался ледяным.

Епископ был разочарован. Он велел ожидать решения своей участи внизу, во дворе. Отец Леонид спустился вниз, вышел во двор и сел на скамеечку. На душе теперь было на удивление спокойно.

Лишат ли его прихода и перебросят в место где «Макар телят не пас», или вообще запретят в служении, или еще что-то – сейчас ему было все равно. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль самому подать за штат, а потом перейти в другую епархию. Но и она погасла.

Отец Леонид решил во всем положиться на Волю Божью. Он достал из бокового кармана подрясника четки и принялся заново творить Иисусову молитву.

И Бог судил по-своему. Через час отец Леонид вместе с секретарем епархии и несколькими особо приближенными к архиерею лицами ехал к себе на приход.

План был прост – раз не удалось выявить непослушание отца Леонида на месте, надо, значит, проверить, что делается у него на приходе, в храме. И если что-то не так, можно будет как-то опального батюшку наказать.

Приехав на место, обследовали чуть ли ни каждый метр храма. Важный иеромонах Иоанн даже дотошно изучил икону Святого Царя. Видимо искал в ней какой-то тайник, скрытый механизм, источающий миро.

Наконец, крамола была найдена. В алтаре, на Антиминсе были обнаружены крошки от Святых Даров. «Это что ж получается: недолжное отношение, непочтительное отношение к Святая Святых, Телу Христову! Вот Вам и налицо скрытый антиклерикальный модернизм отца Леонида».

– Все, батюшка, – сказал повеселевший секретарь, – готовьтесь к снятию с прихода.

– На все Воля Божья, – ответил отец Леонид и сам подивился своему спокойствию.

Секретарь тут же вышел на улицу доложить по сотовой связи о крамоле епископу. Епископ должен был подъехать с минуты на минуту, но все что-то никак не ехал.

Прошло полчаса, час, наконец, в церковь влетел владыка. Весь мокрый от пота и, похоже, чем-то встревоженный. Войдя в алтарь он тут же потребовал пишущую ручку.

– Владыка, крошки на Антиминсе, – осторожно напомнил секретарь.

– А-а-а, – отмахнулся епископ, – аккуратнее надо быть, батюшка.

И владыка, не говоря больше не слова, поставил на этом самом Антиминсе свою залихватскую подпись.

– Служите, батюшка, – бросил он отцу Леониду и вышел из храма. Вслед за ним вышла его свита.

Хлопнули дверцы машин, раздался гул моторов. Потом все стихло. Отец Леонид остался один на один со звенящей в ушах тишиной. Ни звука, ни движения, ни дуновения ветерка.

Уж не приснилось ли мне все это – подумал отец Леонид.

Вот и вся политика

Полковник в отставке Нефедов Николай Константинович возглавил городское отделение «Русского Союза» где-то в середине лета. Михаил как раз заканчивал верстать третий номер «Новороссийского Вестника».

Журнал по-прежнему был черно-белый. Несмотря на все заверения по поводу Русского медиа-холдинга, средства на журнал выделялись мизерные.

Партия, мол, испытывает временные финансовые трудности. Украинские власти «перекрывают кислород», насылают, словно саранчу, бесчисленные орды «налоговиков» на предприятия, принадлежащие Соловьеву.

И все же, несмотря на внутрипартийный финансовый кризис, журнал становился все толще и толще. Увеличивалось число пишущей братии, статьи становились все объемнее, а аналитический анализ глубже.

Журнал приобретал все большую популярность в узкой, но довольно активной и мыслящей политической, церковной и околоцерковной среде.

Не обходилось и без критики. Журнал критиковали (и вполне обоснованно) за тематическую эклектичность.

Да, «Новороссийский Вестник» был пестрым и немного хаотичным: Лимонов и Дугин, Кара-Мурза и Назаров, Кураев и Душенов, идеи итальянского фашизма и православная эсхатология, исламский фундаментализм и христианская государственность – все находило свое место на страницах журнала.

Подборкой материала занимался лично Михаил, и в итоге журнал, по едкому замечанию Сергея, напоминал вывернутую наизнанку хаотично-целеустремленную душу главного редактора.

Тематическая непредсказуемость журнала не очень нравилась киевскому руководству. Им хотелось, чтобы было проще, понятнее, как рейсшина, как магистральная прямая партии.

Увы, не в восторге от журнала был и наш интеллектуал Сергей:

Журнал не решает общеполитических задач «Русского Союза»; вместо того, чтобы объединять всех под знамя общего дела, создает вокруг себя «небольшую тусовку жаждущих печататься графоманов». И вообще, это несерьезно. Журнал нужен Михаилу, чтобы «пиарить» себя, любимого...

Вокруг Сергея сложился свой круг людей, любителей политтехнологий и масштабных проектов. Долгими «кофеиновыми» ночами рождались головокружительные идеи, от массового незаметного привлечения к «русскому делу» самых широких масс под видом, например, посадки деревьев, до создания автономного поселения. Чего-то среднего между эко-поселением и православной общиной.