Оглашенные - [35]

Получилась небольшая статейка на тему: как Голливуд прогнозирует будущие катаклизмы и теракты. Например, было пару фильмов с угоном террористами самолетов и разрушением небоскребов, а потом оно взяло и случилось в реальности. Но так по-киношному! Не все и поверили, мол, рекламный трюк, компьютерная вставка, монтаж, виртуальная реальность.

Журнал

– Киев, – облегченно говорит Михаил – наконец-то!

Выгружаемся из поезда на перрон. Прогибаясь, несем с Михаилом огромный «баул», он за одну ручку, я за другую.

В огромной сумище почти весь тираж «Новороссийского Вестника».

Свершилось!

Первый номер журнала увидел свет. Более того, на подходе второй номер. Осталось сделать макет. И в нем будут мои две статьи…

Пытаемся втиснуться в киевскую маршрутку. Не так-то это просто с такой сумкой, как у нас. Михаил нервничает.

В девять утра открывается большой политический съезд «Русского Союза». А поезд, как специально, опоздал почти на полчаса. А надо еще завезти свои вещи к двоюродному брату Михаила и отыскать место проведения съезда. И успеть перед началом съезда хоть немного журналов раздать. На языке Михаила – «попиариться».

В отличие от Михаила я беспечен и спокоен, как удав.

Прекрасный солнечный день конца мая. У нас уже пекло, душный и пыльный воздух, выцветшее небо, желтеющая колючая трава по обочинам дорог. А здесь, судя по свежему воздуху и обилию росы, еще не жарко.

Прекрасная погода, прекрасное настроение. А чего еще желать? Журнал получился, меня, наконец, напечатали (все-таки не зря копчу небо, хоть какая-то от меня польза). И главное: кажется, начинается на Украине серьезная борьба за Русский Мир. По словам Михаила, «Русский Союз» – партия с размахом.

Наконец-то влезли в маршрутку. Пришлось «придавить» нашим «баулом» пару киевлян. Киевляне вежливо промолчали. С горем пополам втиснули сумку под ноги.

Маршрутное такси бодро летит по широким киевским улицам. Киев не изменился. Как и год назад, мелькают тенистые ухоженные скверики, офисы, банки, магазины и… даже попавшаяся навстречу машина, щедро поливающая водой газоны, кажется той же самой, с тем же самым водителем.

 А наш водитель врубает на полную катушку какой-то лютый «рейв». Что-то вроде «prodigy», но гораздо тупее – однообразный и очень низкочастотный пульсирующий ритм. «Унц, унц, унц» – ощущение будто тебя методично бьют под дых.

Музыка гулко отдается в районе груди. Мысли в голове мешаются. А ноги уже непроизвольно выстукивают ритм: «унц, унц, унц».

– Да уверните Вы свою музыку! – срывающимся голосом кричит Михаил. – Я что деньги платил, чтобы эту бесовщину слушать?!

Все – думаю – приехали. Сейчас будет грандиозный скандал и нас точно выкинут из маршрутки.

Однако пассажиры в салоне сохраняют гробовое молчание. Никто даже голову в нашу сторону не повернул! Водитель, на мое удивление, молча увернул звук. А потом и вовсе выключил музыку.

Европа, однако.

У Петра, так зовут киевского брата Михаила, успели не только оставить личные вещи, но и позавтракать. Он же провел нас на автобус, который проходит как раз мимо места, где все будет происходить.

Автобус высадил нас перед большим ухоженным сквером с пышными широколиственными деревами и аккуратно подстриженными кустами («европейское» впечатление портил разве что мусор в этих самых кустах).

Сразу за сквером в гордом одиночестве высилось приземистое тяжеловесное темно-серое здание (типичная «сталинская» постройка, не запоминающаяся никак). К зданию от остановки вела гладкая асфальтированная дорожка, почти без единой выбоинки.

– Гостиница, – пояснил Михаил, махнув рукой в сторону темно-серого дома.

Собственно я знал, что съезд проходит в гостинице. В поезде Михаил все уши прожужжал. Мол, Соловьев такой конкретный «барсук», арендует под съезд целый этаж в гостинице, с рестораном и конференц-залом…

Вот и фойе. Ищем место, где бы определить нашу «сумищу» и заняться самым главным – журналом. Какой-то кряжистый коротко стриженый человек, лет сорока, кидается к Михаилу, сгребает его в охапку. Потом жмет мне руку. Представляется:

– Виктор… Шестаков.

Михаил добавляет:

– Он же Витя Панк, личность легендарная, участник панковской группы «Дети Обруба».

– Дети Обруба! – делаю изумленное лицо и с внутренним удивлением отмечаю, что ничуть не изумлен. Как будто бы, так и должно быть; на съезде русской партии в киевской гостинице обязательно должен присутствовать представитель панк-группы из России. – Это ж Россия, – говорю я.

– Конечно Россия, – радостно соглашается Витя Панк, – только я теперь не Россия, а украинская Винница. Работаю, верней, работал скромным учителем истории в скромной русской школе, однако школу очень нескромно сделали украинской. И я вот, – бывший панк виновато разводит руками, – решил заняться политикой. Дело грязное, но панки, как известно, грязь любят.

– Ты эти шуточки панковские брось, – то ли в шутку, то ли всерьез говорит Михаил. – Политика либерастов… да, дело грязное. Еще и кровавое. Наша же политика, особенно политика информационного прорыва – дело почти святое!.. Лучше зацени.

Михаил быстро расстегнул сумку и извлек из нее журнал.