Офицер-вербовщик - [5]

Уорти. Поистине Елена! Такая же прекрасная и такая же бездушная. Хоть десять лет веди осаду, не овладеешь!

Плюм. Бездушная, говоришь? Она что, шлюха?

Уорти. Да нет.

Плюм. Тем хуже. Но кто она? Я ее знаю?

Уорти. Прекрасно!

Плюм. Быть того не может. Я не знаю женщины, которая выдержала бы десятилетнюю осаду.

Уорти. А что, если это Мелинда?

Плюм. Мелинда?! Но год назад она уже почти капитулировала и готова была сдаться на приличных условиях. Помнится, я еще советовал тебе, отправляясь в поход, предложить ей содержание в пятьсот фунтов годовых.

Уорти. Я так и сделал. Она выслушала меня и сказала, что должна с недельку подумать. Но тут неожиданно для нее самой прибыло подкрепление, и мне пришлось отказаться от надежды на победу и опять возобновить осаду.

Плюм. Я что-то не пойму, объясни-ка.

Уорти. В решительный момент во Флинтшире скончалась ее тетка, леди Капитал, и оставила ей в наследство двадцать тысяч фунтов.

Плюм. Ну, теперь прелестная Мелинда для нас потеряна! Согласно правилам тактики, твоя осада, Уорти, больше не имеет смысла. Раз у осажденных теперь вдоволь провианта, измором их не возьмешь. Придется удвоить натиск и взять город штурмом — или погибнуть.

Уорти. Я уже пробовал атаковать ее — все пустил в ход, — но был столь решительно отброшен, что расстался с мыслью сделать ее своей любовницей. Я изменил тактику, стал сдержанным и покорным и теперь добиваюсь ее руки.

Плюм. Ну, чем покорней будешь ты, тем надменней она. Начни только молиться ей, как богине, и она станет обращаться с тобой, как с собакой.

Уорти. Так и вышло.

Плюм. Все они таковы. Поверь, Уорти, сдержанностью и покорностью ты ничего не добьешься. Своим унижением ты не победишь ее гордости. Если ты хочешь, чтоб она больше ценила тебя, заставь ее поменьше ценить собственную особу. Постой, на твоем месте я бы прежде всего переспал с ее горничной и нанял двух-трех девчонок, чтобы те повсюду рассказывали, будто они от меня понесли. А что, если нам подшутить над всеми местными красотками, кроме нее? Устроить бал и не позвать ее и еще нескольких уродин.

Уорти. Подобного унижения она бы не вынесла! Но мы живем в такой дыре — у нас не дают балов, не пишут памфлетов и…

Плюм. Скажешь, не брюхатят баб?! Это когда в городе столько вербовщиков! По-моему, у них правило: оставить после себя столько же будущих солдат, сколько они увезут с собой.

Уорти. Никто не сомневается, что ты не щадишь себя для отчизны, храбрый капитан. Взять к примеру Молли из Касла. Знаешь, сколько шума было в городе?

Плюм. Надеюсь, до Сильвии ничего не дошло?

Уорти. А ты еще ее помнишь? Я думал, что ты совсем позабыл о ней, бедняжке.

Плюм. Из-за твоих дел у меня выскочили из головы мои собственные. Конечно, Сильвия пустила бы меня к себе в постель, если б только мы уладили все предварительные вопросы. Но она полагала, что сперва надо обвенчаться, а потом уже сблизиться, я же считал, что наоборот. Вот мы всё и спорили. И если она такая упрямая дурочка, что никак не может расстаться со своей девственностью, то пусть и хранит ее всю жизнь.

Уорти. А иначе ты никак не хотел на ней жениться?

Плюм. Я вообще не хотел жениться, сэр. Но если уж приходится, то как можно связать себя на всю жизнь с женщиной, коли не знаешь, приятно ли тебе провести с ней вдвоем хоть полчаса. А вдруг женишься на безногой? Значит, во избежание этого надо получше разобраться, что за товар берешь. Если бы люди получше узнавали друг друга до брака, было бы куда меньше разводов, измен и прочей чертовщины.

Уорти. А в городе уже болтали…

Плюм. Вот потому я и ненавижу ваши провинциальные города. Город, в котором могут подумать дурное о такой женщине, как Сильвия, надо бы спалить дотла. Я люблю Сильвию, я восхищаюсь ее открытым, благородным характером. Эта девушка как-то не похожа на других представительниц своего пола. У нее только прелести женские. Зато нет в ней притворства, неблагодарности, зависти, корыстолюбия, спеси и тщеславия, которые столь свойственны ее сестрам. Будь я генералом, я бы на ней женился.

Уорти. И правильно бы сделал: ведь она вышла бы за тебя, будь ты даже капралом. А вот моя Мелинда кокетничает с кем попало. Ставлю пятьдесят фунтов, она еще и за тебя примется!

Плюм. А я ставлю пятьдесят, что не упущу случая. Послушай, Уорти, а что, если я ее осилю, а потом отдам ее тебе?

Уорти. Коли ты ее осилишь, можешь мне не отдавать. На кой шут мне победа, одержанная другим.

(Возвращается Кайт.)

Кайт. Можно вас на два слова, капитан?

Плюм. Говори: здесь все свои.

Кайт. Вы послали меня утешить эту соломенную вдову, милую миссис Молли, сэр… Это моя жена, мистер Уорти.

Уорти. Ого, вот как?! Желаю вам счастья, мистер Кайт.

Кайт. Большое вам спасибо, ваша милость, я ведь за полчаса приобрел сразу и жену и ребенка. Так вот, значит, послали вы меня утешить миссис Молли, мою жену, я хочу сказать. И что же вы думаете, сэр, — ее уже успели утешить!

Плюм. Каким образом?

Кайт. А вот каким, сэр: пришел лакей в голубой ливрее и принес ей десять гиней на пеленки.

Плюм. Что за чудо! Кто его прислал?

Кайт. А уж это, сударь, я скажу вам на ухо. (Шепчет.) Мисс Сильвия.