Офицер Красной Армии - [18]

— Да. Вы с ним знакомы?

— Не лично, воевал с одним из полков корпуса под Ровно. Заблудился он, но нам помог здорово, добил бронеколонну противника, что мы долбили из засады, вовремя подоспели.

— Понятно, – невольно улыбнулся танкист. Было видно, что ему приятно встретить того, с кем он, возможно, воевал плечом к плечу. – Так что, разрешите присоединиться к вам?

Тут Громов, к удивлению Захаренко, который знал о его планах, поморщился и ответил:

— Понимаешь, я не знаю, кто ты, как поведёшь себя в бою. Почему ты укрываешься в тылу, пока остальные воюют на фронте. То есть для меня ты тёмная птица, лейтенант, и просто так я тебя взять не могу.

— У меня сохранились документы, комбинезон обгорел, как и форма, но есть оружие.

— Вот когда всё это будет при тебе, тогда предметно поговорим.

— Понял, – кивнул лейтенант, но уходить не спешил. – Двое нас, товарищ старший лейтенант. Когда нас подбили, из машины смогли вытащить только меня и заряжающего, сержанта Кривошеина. Мы были тяжелоранеными, поэтому при отступлении нас оставили здесь. Потом зима, сами понимаете. Когда восстановились, решили двигаться к фронту, как потеплеет, да вот вы раньше успели.

Захаренко только покачал головой, слушая танкиста. Всё, как и предполагал Громов.

— Как подчинённый? Здоров?

— Лёгкая хромота осталась, но он не отстанет. Сибиряк.

— Хорошо, ожидаю вас здесь. Выдвигаемся через час. Как понял, лейтенант?

— Успеем, – уверенно кивнул тот и поспешил к выходу, видимо, искать своего

сержанта и собирать вещи, чтобы присоединиться к группе окруженцев.

В это время Громова окликнул следующий претендент. Это был на удивление высокий, худой, хорошо выбритый субъект в красноармейской шинели со споротыми знаками различия. Больше всего удивляло в нём то, что в рукав его шинели вцепилась, не отпуская, достаточно молодая светловолосая женщина, что‑то шипя.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? – спросил он.

— Обращайтесь, – привычно ответил Громов и замер, готовясь выслушать очередного претендента.

* * *

Привстав на стременах, я осмотрел обоз из четырёх телег и двух верховых, что сопровождали его. Село с типичным украинским названием Раговичи, где я обогатился изрядным обозом, людьми и вооружением, осталось позади километрах в пяти.

Село вроде небольшое, но восемь человек я там набрал. Причём самое главное – среди них оказался военврач. Это была женщина лет тридцати на вид, довольно мирной внешности, но как мне нашептали некоторые жители Раговичей, ой непростая штучка! Она ещё осенью выходила капитана–артиллериста и буквально женила его на себе – короче, жили они вместе. Крутила она мужиком как хотела, слушался он её во всём, хотя характер имел жёсткий и немцев и полицаев ненавидел люто, но она как‑то умудрялась найти к нему подход. Именно капитан и командовал повешением, делая это с немыслимым наслаждением.

Кстати, Боров, который до этого крепился, с надеждой поглядывая вдаль, в момент, когда его поставили на ноги, обделался и дальше визжал и выл, крутился, не давая набросить на себя верёвку. Но ничего, он тоже повис рядом с остальными.

Хотя о чём это я? Нужно рассказать всё по порядку. Покачиваясь в седле и улыбаясь выглянувшему солнышку, я стал вспоминать. Времени у меня на это немного, скоро будет ещё одна деревня, Марьяновка. Следует и её посетить, там полицаи стоят, а вот в следующем селе уже немцы.

Вчера двигались мы весь день до самой темноты, пришлось даже своего Рыжего запрячь в повозку, потому что мерин один быстро выдыхался. Штурман всё это пропустил, отсыпаясь. Я даже пожалел, хотел поговорить с ним об обстановке на фронтах, да и вообще какие новости в мире, но не получилось, попробую ещё вечером вернуться к этой теме.

Вечером мы попали под небольшой дождь, но успели подготовиться и даже углубиться в лес, который выбрали для стоянки. Там, оставив Ивана готовить ужин и продолжавшего спать штурмана, я направился к населённому пункту, который выбрал своей второй жертвой.

В село я не пошёл, сходил к озеру, надеясь встретить там малолетних рыбаков. Надежда оправдалась, несмотря на дождь, там оказалось трое мальчишек. Встреча и опознание прошли нормально, после чего пионеры рассказали мне, что творили местные полицаи с неким Боровом во главе, как позже стало ясно, западенцем. Также они нарисовали схему села и указали, где находятся дома полицаев. Кроме всего прочего выяснилось, что сегодня утром в село на телеге приехали трое немцев из комендатуры.

Выяснив у них всё, что мне было нужно, и взяв клятву молчать – про окруженцев я не спрашивал, это могло навести на подозрения – вернулся к лагерю. Там после ужина я подумал было поговорить с лейтенантом о Большой земле, но решил оставить это на потом.

На следующий день мы начали операцию. План у меня был давно составлен, поэтому оставив лейтенанта дожидаться сигнала на дороге, мы с Иваном направились к селу, где нас встретил один из пионеров. Именно он незаметно и провёл нас к дому, где ночевали немцы. Всё прошло на удивление нормально, штатно, я бы сказал.

Часовым был полусонный полицай, он только выпучил глаза, когда увидел перед собой самого настоящего советского командира, и тут же, получив лезвие ножа в горло, захрипел и сполз по забору. Дальше тоже не было ничего необычного. Я вошёл в дом, а Иван страховал меня снаружи, отслеживая окна.