Оды - [12]

Двину сама я полки победно.

Пусть трижды встанет медных оград стена,

Пусть Феб сам строит, - трижды она падет:

Разрушат греки; трижды жены

Пленные мужа, детей оплачут".

Шутливой лире это совсем нейдет!

70 Куда ты, Муза? Брось же упорно так

Рассказывать бессмертных речи

И унижать величавость малым.

Пер. Н. С. Гинцбурга

4

Сойди же с неба, о Каллиопа, дай,

Царица Муз, мне долгую песнь - пускай

То флейты ль звук, иль голос звонкий,

Дивные ль струны кифары Феба,

Вы слышите? Иль сладко безумье так

Прельщает слух и зренье мое?.. Брожу

Священной рощей, мнится: тихо

Веют зефиры, ручьи струятся.

На Вольтур часто мальчиком я ходил.

10 Когда вдали от грани родных полей,

Устав резвиться, раз заснул я,

Свежей листвою меня прикрыли

Голубки. Дивом вкруг то казалось всем,

Чьи гнезда полнят высь Акерунтии,

Бантин тенистые дубравы,

Тучные пашни низин Форента,

Что невредимым спал я средь черных змей,

Среди медведей, лавром священным скрыт

И миртовых ветвей листвою,

20 Мальчик бесстрашный, храним богами.

Я ваш, Камены, ваш, на вершины ль гор

Взойду Сабинских, хладной Пренесты ль высь

Меня приманит, Тибур горный,

Бай ли прозрачный и чистый воздух.

И друга ваших плясок у светлых вод

Ни дуб проклятый, пав, не сгубил меня,

Ни пораженье при Филиппах,

Мыс Палинуp в Сицилийском море.

Пока со мной вы, смело пущусь я в путь:

30 Средь волн Босфора бешеных буду, плыть,

На Ассирийском побережье

Странником в жгучих песках скитаться.

Узрю пришельцам грозный британцев край,

Конканов племя, пьющее кровь коней;

Узрю я невредимо дальний

Дон и носящих колчаны скифов.

Едва успеет Цезарь великий вновь,

В бою уставших, воинов в град вернуть,

Труды военные закончив,

40 В гроте у вас он находит отдых.

Вы кротость в мысли льете ему и, влив,

Благие, - рады. Знаем мы, как толпу

Титанов страшных, нечестивых,

Молнии ринув, сразил Юпитер.

Смиряет землю твердою он, морей

Волненье, грады, мрачный подземный край;

Богами и толпами смертных

Правит один справедливой властью.

Ему внушило страх поколенье то

50 Младое, силой гордое рук своих,

И братья, на Олимп тенистый

Гору взвалить Пелион пытаясь.

Но что Тифей и мощный Мимант могли

Иль грозный видом Порфирион свершить,

И Рет и Энкелад, метавший

Груды исторгнутых с корнем вязов,

Когда Паллада мощный простерла щит

Навстречу дерзким, пылкий Вулкан стоял

Вот здесь, а там Юнона-матерь,

Бог Аполлон, неразлучный с луком;

Кудрям дав волю, моет их влагой он

Кастальской чистой; любит он в рощах жить

Ликийских иль в лесу родимом,

В храме на Делосе, иль в Патарах.

Коль разум чужд ей, сила гнетет себя,

С умом же силу боги возносят ввысь;

Они же ненавидят сильных,

В сердце к делам беззаконным склонных.

Что это правда, могут примером быть

70 Гиант сторукий иль Орион: за то,

Что тщился обольстить Диану,

Был укрощен он стрелою Девы.

Земля страдает, чудищ своих сокрыв;

Скорбит, что дети ввергнуты в бледный Орк

Стрелами молний; пламень Этны

Быстрый горы сокрушить не может.

И вечно коршун Тития печень жрет

За невоздержность, сидя на нем как страж,

И Пирифоя, женолюбца,

80 Триста цепей в преисподней держат.

Пер. Н. С. Гинцбурга

5

Юпитер, громы мечущий - верим мы

Царит на небе: здесь на земле к богам

Причтется Август, покоривший

Риму британцев и персов грозных.

Ужели воин Красса, в постыдный брак

Вступив с парфянкой, в вражеской жил стране?

О курия! О порча нравов!

В доме состарились тестя, персов

Царю покорны, марс, апулиец там,

10 Забывши тогу, званье, священный щит,

Забыв огонь пред Вестой вечный,

Хоть невредимы твердыни Рима?

Опасность эту Регул предрек, когда

Не соглашался мира условья он

Принять и дать пример, что влек бы

Гибель для Рима в грядущем веке,

Коль без пощады, сдавшихся в плен, на смерть

Не обрекли бы: "Стяги я, - молвил он,

Прибитые к пунийским храмам

20 Видел, доспехи, что с римлян сняты

Без боя; граждан римских я зрел, кому

К спине свободной руки скрутили; там

Ворота без запоров; пашут

Вновь, разоренные нами, нивы.

Храбрее разве, выкуплен златом, в бой

Вернется воин?.. Вы прибавляете

К стыду ущерб: слинявшей шерсти

Пурпур не может вернуть окраски;

И раз отпавши, истая доблесть вновь

30 Идти не хочет к тем, кто отверг ее.

Как лань, изъятая из сети,

Бросится в бой, так храбрей тот станет.

Кто, вероломный, вверил себя врагам,

Сотрет пунийцев в новой войне, кто мог

На скрученных руках покорно

Узы терпеть, убоявшись смерти.

Не зная, как бы жизнь сохранить свою,

С войной смешал он мир. О, какой позор!

О Карфаген великий, выше

40 Стал ты с паденьем постыдным Рима!"

Жены стыдливой он поцелуй отверг

И малых деток, ибо лишился прав;

И мужественно взор суровый

В землю вперил, укрепить желая,

Душой нетвердых, членов сената: сам

Им дал совет, не данный дотоль нигде,

Затем - изгнанник беспримерный

Быстро прошел меж друзей печальных.

А что готовил варвар-палач ему,

50 Он знал, конечно. Все же раздвинул так

Друзей, что вкруг него стояли,

Всех, что пытались уход замедлить,

Как будто, тяжбы долгие он решив,

Клиентов споры, суд покидал, спеша,

Чтоб путь держать к полям Венафра

Или в спартанский Тарент на отдых.

Пер. Н. С. Гинцбурга

6