Одураченный случайностями (Борщ) - [17]

– Так, Захар, нужно проверить. Автор утверждает, что такое происшествие уже имело место. Запроси поиск по регионам, – обратился Колмыков к Борщу. – Вы же не возражаете если мы проверим? Вдруг действительно такая история уже где-нибудь произошла? – обратился он ко мне.

– Я, конечно, не против, – недоверчиво ответил я, – но не понимаю почему вы говорите, что я «утверждаю»? Наоборот, я в очередной раз подчеркиваю, что это вымысел.

– Не обращайте внимания на мои слова, – ответил полковник. – Это я просто так говорю. Вдруг совпадение обнаружится? Хорошо если без жертв… Что еще пишите? Я знаю, что многие авторы пишут несколько произведений одновременно.

Я уже не знал, чего выдумывать, и даже начал опасаться своих наспех пришедших мыслей. Все в моей голове как-то разом спуталось и я, на свою беду, вместо того, чтобы остановить разговор и сказать: «больше ничего не пишу», взял, да и сболтнул:

– В работе сейчас повесть про эвтаназию… – но поздно спохватился, – но не знаю, стоит ли говорить о ней, она еще совсем сырая, много деталей отсутствует… – попытался я спасти свое ухудшающееся положение, но замять тему не удалось.

– Стоит, стоит! Конечно стоит, раз уж начали! Что в ней? – ухватился Колмыков.

– Да, собственно, ничего пока… Так, больше одни задумки…

– Ну поделитесь, любопытно же. Мы же ваши поклонники, считайте! Всегда интересно поговорить с автором. Правда, Захар?

– Так точно!

– Ну, в общем, история такая… Два парня… Один с детства живет только с матерью, никого больше нет. Отца не знает. И вот мать заболевает и медленно начинает угасать, а парню все-то лет тринадцать-четырнадцать. К его восемнадцатилетию мать уже совсем плохая, с кровати встать не может. Его жизнь проходит только у ее постели. Он ухаживает за ней: кормит, моет, убирает. Приходится вместо учебы устраиваться на трудную, малооплачиваемую работу. Чтобы покупать лекарства пришлось продать из квартиры практически все, что только возможно, но денег все равно не хватает. Мать все слабела, а боли только усиливались. В последнее время дешевые лекарства перестали помогать и мать уже не стонала, как раньше, а выла от боли, но никак не умирала. Ее страдания сделались настолько сильными, что она стала умолять сына умертвить ее. Она говорила, что напрасно понадеялась на легкую и быструю смерть и упустила момент, когда нужно было самой «разобраться с делами». А сейчас она не может даже подняться с постели. Мать говорила сыну, что это не будет убийством. Она никогда не попросила бы его совершить что-то такое за что придется отвечать перед законом. Никогда она не пошла бы на то, что ее смерть погубит его жизнь. Но в данном случае ему не в чем будет обвинить себя. Он только должен дать ей лекарство, от которого она умрет. Парень и слушать не хотел ее просьбы, но муки матери стали невыносимыми. Боль не отпускала ее ни днем, ни ночью, при этом она постоянно находилась в сознании. Круглые сутки превратились в сплошной не проходящий кошмар. От ее крика не спал уже, наверное, весь дом. В больницу женщину не брали. «Скорая» приезжать уже не торопилась. Парень был в отчаянии. Он сам уже находился на грани безумия, и когда мать в очередной раз попросила его избавить от мучений, он, все-таки, решился. Женщина всю жизнь работала провизором и когда боль немного отпустила ее сказала сыну состав препарата, приняв который человек умирает своей смертью, а в организме он быстро и полностью разлагается, не оставляя никаких следов. Ни одна экспертиза уже через 10-12 часов не найдет интоксикации и не докажет преступления. Парень купил все составляющие. Это оказались простые и общедоступные лекарства, отпускаемые без рецепта. Он и подумать не мог, что, смешав их, можно приготовить такой мощнейший, но при этом незаметный яд. Когда препарат был готов, он дал его матери вместе с давно не помогающим лекарством. Через двадцать минут мать затихла, а еще через десять перестала дышать. В такой давно забытой им звенящей тишине он просидел на полу рядом с ее кроватью несколько часов и отпустил ее руку, когда понял, что больше не может согревать ее. Вскрытие показало, что причиной смерти явилась неизлечимая болезнь. Парень с помощью соседей по дому, собравших деньги, похоронил мать и стал осваиваться в совершенно новой для него спокойной жизни, но никак не мог успокоиться. Он продолжал страдать. И страдание ему доставлял не факт совершенного убийства, а невозможность поделиться ни с кем своей тайной. Но время шло и однажды такой случай представился. Парень рассказал свою историю своему лучшему другу, видя, как его семья мучается с парализованной бабкой. Ему стало легче от того, что он смог выговориться и не услышал осуждения. Наоборот, друг без колебаний сказал, что готов поступить также. Настолько быстро сказанные слова о согласии умертвить родную бабку, парень посчитал бахвальством, ведь он на такой поступок не мог решиться долгое время. Но он чувствовал, что по-настоящему друг поддержит его если сделает этот шаг. Они были нужны друг другу. Один знал путь избавления от страданий, другой говорил, что готов пойти по этому пути. Один знал страшную тайну другого, а тому после своего признания необходима была гарантия. Этой гарантией мог стать только поступок. И друг не заставил просить дважды. Его воля оказалась такой же крепкой, как и произнесенные слова и он, не дожидаясь второго предложения, сам попросил изготовить ему смертельный препарат, который и дал своей бабке. Через двадцать минут она затихла и умерла. Никто ни о чем не догадался. Смерть оказалась естественной. Теперь на каждом из друзей была смерть близкого человека. Их связала общая тайна. При этом они поняли, что у них нет раскаяния в содеянном. Их не страшил вид причиненной ими смерти. Теперь они могут и даже должны стать спасителями тех, кто только и ждет смерть, как единственное избавление от мук. Нужно было только понять: способны ли они сделать это еще? А потом, раз уж они выбрали для себя такую миссию, еще и еще? Уже не ради себя и своих близких, а ради совершенно посторонних людей? И не убийство ли это? Не является ли шальная мысль избавления людей от страданий чистой воды химерой? Может ли эта благая, на первый взгляд, выдуманная ими история оправдать преступления: и уже совершенные и будущие? И нет никакой разницы во вред ли или во благо. Но мнение друзей оказалось единодушным: никакое это не преступление! Они видели страдания безнадежных, они видели страдания близких, они жили вместе с ними в аду. Люди не должны переживать такое. Жизнь итак слишком сложна и безрадостна. И если уж человек не волен выбирать родиться ему или нет, то умереть, если он этого хочет, его право. Ребята успокаивали себя тем, что будь у обреченных на смерть возможность самим принять смертельную пилюлю, чтобы избавиться от мучений, они приняли бы ее без раздумий. Не останавливало бы их даже самоубийство. Но где им взять такое средство? И ребята, назвав себя «проводниками», поклялись помогать безнадежным. Их первым «клиентом» стал местный бомж, до гангрены которого никому не было дела. От запаха его заживо разлагающегося тела провонял уже весь подвал. Друзья умертвили его. Как и ожидалось, душевного спокойствия они не потеряли и принялись за дело… Потом, я пока не знаю как, еще не придумал, слух о них начал распространяться все дальше и дальше и парни начали ездить все дальше по просьбам родственников или самих безнадежно больных, которые сами хотели бы избавиться от мучений…