Одри Хепберн: биография - [66]

Оглядываясь назад, можно сказать, что у нeё были причины благодарить «Уорнер Бразерс» за то, что студия задержала выход фильма на экраны до июня 1959 года. Эта заминка оказалась благодеянием для Одри. Восторженный прием «Истории монахини» отчасти нейтрализовал тот вред, который нанес eё актерской репутации очередной фильм «Зеленые особняки», вышедший в прокат тремя месяцами раньше. Он был первой cepьёзной неудачей в карьере Одри Хепберн и… в eё семейной жизни.

ПУТЕШЕСТВИЕ К ПРОПАСТИ

Перед тем как приступить к работе над «Зелеными особняками» в июле 1959 года, Мел и Одри дали журналистам несколько интервью, которые создавали впечатление, что два человека на все лады расхваливают свое мужество и в то же время в глубине души сомневаются в разумности своего предприятия.

Фильм стоил три миллиона долларов, не намного дешевле «Истории монахини». Сумма кажется просто огромной для столь «элитарной» картины. Студия, открыв свой кошелек для Одри, к Мелу сохраняла холодную сдержанность. Он, конечно, показал себя неутомимым исследователем Южной Америки. Пока Одри снималась в Африке, Мел прошел пять тысяч миль по тем местам, которые описаны у У. X. Хадсона, пробираясь вдоль реки Ориноко, записывая на магнитофонную пленку экзотические звуки, например рев обезьян уругуато, подобный рычанию льва. Он и его помощники прорубались сквозь джунгли, плыли на выдолбленных из бревен каноэ, летели на прогулочном самолете. Ни о каких натурных съемках не могло идти и речи просто потому, что в густых зарослях, куда завлекла У. X. Хадсона его фантазия, было недостаточно света. Ежедневно на студию «МГМ» самолетом прибывали грузы: редкие южноамериканские птицы, животные и растения, которые могут понадобиться при оформлении съемочных павильонов. Студия постепенно превращалась в ботанический сад и зоопарк. Счета на кормление животных и птиц напоминали отчеты о зарплате актеров второго разряда. Здесь можно было встретить коралловых фламинго (питавшихся только креветками), цапель (предпочитавших проросшую пшеницу), редкий вид гиацинтового попугая-ара, ягуара (он съедал 200 фунтов конины ежедневно) и маленького оленя по прозвищу Маленький Ип. Окрещенный этим именем на съемочной площадке, Маленький Ип стал постоянным спутником Раймы и символом свободолюбивого духа. Так как невозможно было выдрессировать это нервное и хрупкое животное, Маленький Ип провел три недели в доме Малибу, арендованном Одри и Мелом, где, к счастью, очень сдружился со «Знаменитостью». Однажды ему удалось улизнуть на волю, из-за чего руководство студии «МГМ» пережило несколько неприятных часов, опасаясь, что четвероногая звезда будет растерзана злобными терьерами из соседних особняков. Одри шутила, что она – как мама – должна просыпаться по ночам и кормить из бутылочки маленького оленя.

На роль Абеля, молодого исследователя, с первого взгляда влюбляющегося в Райму, намечали Энтони Перкинса. Правда, едва ли можно назвать любовью столь неустойчивое и быстро исчезающее видение. Именно Энтони Перкинсу предстояло увидеть в конце концов, как несчастную девушку пожирает пламя жертвенного костра. Мел и Одри специально ездили на Бродвей, чтобы увидеть артиста в спектакле «Оглянись на дом свой, Ангел» и убедиться в том, что он обладает необходимой романтической внешностью. Перкинс успешно прошел этот тест, хотя и был озадачен «Балладой Зеленых особняков», которую он должен был напевать под аккомпанемент маленькой гитары и которая потом стала притчей во языцех на много лет.

Мел был преисполнен решимостью с помощью «Зеленых особняков» показать Голливуду, какие они с Одри актеры. Он воспользовался услугами танцевальной труппы Катарины Данхем для постановки экзотических танцев;

Вилла Лобос сочинял «первобытную» музыку; а Руфино Тамайо создавал афишу фильма – естественно, изображавшую Одри в роли Раймы. На этот раз, правда, пришлось отказаться от услуг Живанши при разработке костюмов, но ведь то, что носила Одри в этом фильме, едва ли можно было назвать костюмом. Сценарий, написанный Мелом, был в высшей степени поэтичен. Мы впервые видим Райму «прислонившейся к массивным корням огромного дерева. Ее так хорошо скрывают мхи и трава, зеленовато-серый цвет eё короткой рубашки сливается с цветом коры и корней, а темная копна eё волос настолько сходна с густо-коричневым цветом стволов, что Абель не замечает девушку, а мы лишь постепенно начинаем различать eё по мере того, как камера приближается к ней». «Все это очень хорошо, – говорилось в одном из документов студии „МГМ“, – но нельзя ли сделать так, чтобы исполнительницу главной роли было чуть-чуть лучше видно? Мы не можем платить за девушку-невидимку».

Одри беспокоило то, что eё будут снимать на широком формате. Она всегда считала, что у нeё слишком квадратный подбородок, и знала, что новый экранный формат «полнит» лица актеров. Но испытания незадолго до этого разработанных линз «Панавижн» успокоили ее, так как они не давали никаких искажений. К несчастью, и лесной дух должен время от времени открывать рот и произносить различные реплики. И сразу же нимфа первозданных лесов делалась до смешного банальной, пытаясь бороться с теми чувствами, в битве с которыми автор сценария явно потерпел сокрушительное поражение. «Здесь я верю во все. В каждый листок, в каждый цветок. В птиц. Это такое ощущение, которое я не могу объяснить». Разумнее было бы и не пытаться.