Одолжите тенора! [=Звездный час] - [3]

Сондерс. Еще как опаздывает!!!

Берет из вазы виноградину.

Макс. Я бы на вашем месте не стал так нервничать. Он появится, обязательно…

Сондерс. У меня нервный вид?

Макс. Что вы, что вы! (Смотрит на Мегги. Та смотрит на него.) Но вообще-то… пожалуй, да. Нервный.

Сондерс. Вот как? Интересная штука получается. У тебя, наверное, развито сверхчувственное восприятие, но приводит оно к поспешному и ошибочному выводу. (Пытается жевать.)

Макс. Эти… эти фрукты искусственные, из воска.

Сондерс(выплевывает виноградину. Та летит через всю комнату.) Вот черт!!

Мегги. Папа!

Макс. Прошу прощения!

Сондерс. Звони на вокзал!

Макс. Совсем недавно звонил…

Сондерс. ЗВОНИ НА ВОКЗАЛ!

Макс. Есть, сэр! (Подходит к телефону и ищет номер в телефонной книге.)

Мегги. Пап, ты таблетки принял?

Сондерс. Принял, принял.

Мегги. Так я тебе и поверила. (Роется в сумочке и достает пузырек с лекарством.)

Сондерс. Я полностью контролирую состояние своей нервной системы. Где сегодня должен быть Лориу Мельхиор, если он принял фенобарбитал? А? Там же, в Копенгагене, и петь в баре — mitzvahs.

Мегги. Ротик пошире.

Сондерс. Маргарет…

Мегги. Шире рот я сказала!

Тот высовывает язык, Мегги кладет на него таблетку, и Сондерс проглатывает ее.

Макс. Вот номер… Нашел.

Звонит телефон. Все застывают на месте. Макс пытается взять трубку.

Сондерс. Не бери!.. Он попал в аварию. Чует мое сердце. (Снова звонит телефон.) Опился своим «Кьянти», обожрался макаронами и теперь валяется в какой-нибудь канаве. (Снова звонит телефон.)

Мегги. Макс.

Сондерс. Ладно! Снимай!

Макс снимает трубку.

Макс(в трубку). Да-да… Да… Что вы говорите. Это ужасно.

Сондерс. Он мертв. Сукин сын.

Макс. Понятно… Да, он здесь. (Сондерсу.) Это госпожа Леверетт. Репетиция началась.

Сондерс. Дай сюда! (Хватает трубку. Неожиданно мягким тоном.) Мадам председатель, как любезно с вашей стороны, что вы звон… Нет, пока еще не появился… Появится, Джулия, обязательно…. Джул… Джули… Джулия! Да успокойся ты!.. Что?.. (Вздыхает.)… Ясно… Да, я все понимаю… С вашего позволения, оставляю это решение за вами. Договорились. До свидания. (Кладет трубку.) Оказывается, что Комитет Оперной Гильдии, ответственный за буфеты и банкеты, решил предложить в перерыве майонез из креветок, а холодильник разморозился, и температура за кулисами под сорок градусов.

Макс. Что будем делать?

Сондерс. Вывернемся. Если креветки до вечера не позеленеют, предложим публике. Если позеленеют, скормим рабочим сцены.

Макс. Позвонить на вокзал?

Сондерс. Не надо. Я передумал. Пусть линия будет свободной. (Мегги.) А тебя я прошу покинуть номер.

Мегги. Но почему?

Сондерс. Потому что потому.

Мегги. Ну, папа!..

Сондерс. Нам с Максом нужно обсудить одно дело.

Мегги. Я буду нема, как рыба.

Сондерс. Вон.

Мегги. Я подожду в спальне.

Сондерс. Не пойдет.

Мегги. Но я должна увидеться с ним. Ты сам сказал, что можно. Ты обещал!

Сондерс. Это я для отвода глаз, дуреха! Ну, валяй отсюда.

Мегги. Макс, ну уговори отца, ну, пожалуйста.

Ответа нет.

Макс. По-моему, по-моему, он прав.

Мегги. Ясно. (Отворачивается. Замечает лежащий на столе ключ от комнаты. Незаметно берет ключ и кладет в свою сумочку.)

Сондерс. До свидания, моя хорошая.

Макс(Мегги). Извини.

Мегги(подойдя к двери, не обращая внимания на Макса). До скорого, папочка.

Выходит в коридор, закрывая за собой дверь. Сондерс вздыхает и смотрит в окно. Макс чувствует себя полным ничтожеством.

Сондерс. В шесть часов вечера в театре соберется тысяча так называемых знатоков оперного искусства, из тридцати музыкантов оркестр, из двадцати четырех певцов хор и восемь ведущих актеров… В заднике сцены мы имеем примерно двадцать килограммов креветочного майонеза, и если его скормить публике, то мы станем виновниками массового отравления… Все у нас есть, кроме тенора. Время.

Макс. Час пятнадцать. (Пауза.) Я… я ужасно переживаю за вас. Так хочется чем-нибудь помочь.

Сондерс. Не переживай, и спасибо за поддержку. Вопрос стоит так: что делать, если этот безответственный итальяшка вовсе не появится.

Макс. У меня… у меня есть одна мысль. Правда.

Сондерс. Вот как?

Макс. Да. И, может, она вам понравится.

Сондерс. Не томи душу, выкладывай.

Макс. Дело в том… что мне кажется… ну… в общем, я бы мог спеть вместо него.

Сондерс. Что-что?

Макс. Исполнить роль. Роль Отелло. Заменить Мерелли. Дело в том, что я присутствовал на всех репетициях и хорошо знаю роль. Я уверен в себе.

Сондерс. Отелло? Огромный парень — негр.

Макс. Да, сэр.

Сондерс собирается с духом.

Сондерс. Отелло, Макс, это Отелло. Он огромен. Он больше самой жизни. Его любовная страсть сотрясает небеса. Его ревность настолько ужасна, что мы дрожим за свои собственные жизни. И страх наш безотчетен. Его трагедия — это судьба терзаемого величия, оказавшегося на краю чернеющей и не имеющей границ бездны, обители «Ничто». Эта роль не для тебя, Макс.

Макс. И все-таки… я в себе уверен. Если такая возможность представляется.

Сондерс. «Леди и джентльмены. Прошу минуточку внимания. С сожалением сообщаю вам, что господин Тито Мерелли, величайший тенор нашего поколения, американский дебют которого должен был состояться в честь открытия десятого сезона Кливлендской Оперной Компании, к сожалению, отменяется… НО!.. Я имею честь сообщить вам, что роль Отелло сегодня вечером исполнит довольно одаренный певец — любитель, и это будет его первое выступление на нашей и вообще на любой сцене; в нашей компании он мастер на все руки: и спеть, и сплясать, и, если надо, то и кассу взять… Вот кто такой Макс». Понял, к чему я клоню?