Одной любви недостаточно - [49]

Камилла и мосье Андре Дюпон в этот вечер собирались приехать к Хэндзл на ужин. На какое-то время, думала Зу, все, связанное с ее личной жизнью, придется отодвинуть. Надо держать себя в руках, изображать дружелюбие и ничем не омрачать предстоящую трапезу.

В глазах Зу угас обычный огонь, и чтобы их оживить, ей пришлось усиленно заняться макияжем. Она спустилась вниз за несколько минут до прибытия гостей. Хэндзл любила, чтобы приглашенных приветствовали все обитатели дома.

Камилла выглядела очень красивой. Было в ней какое-то особое сияние, которого не дает никакой макияж, — это исходит откуда-то изнутри. И все-таки что-то словно перечеркивало ее столь восхитительный вид. На сей раз она изменила своему любимому красному цвету и надела ярко-лимонное платье, подчеркивавшее красоту ее загорелого тела.

Зу взглянула на дедушку Камиллы — богат, уважаем, хорош собой. Мосье Дюпон обожал свою внучку и, без сомнения, ради нее готов на все. Наверное, кто-то сказал бы: «Как Камилле повезло!» Но Зу почему-то не была в этом уверена.

Интересно, подумала она, составят ли Хэндзл и мосье Дюпон когда-нибудь семейную пару? Она узнала Хэндзл совсем недавно, но у нее было такое чувство, что она стала частью ее жизни. Даже страшно подумать, что когда Зу откажется от брака с Тони, а с Мэтом у нее ничего не получится, она станет для Хэндзл никем, и они, возможно, больше никогда не увидятся.

Эта мысль опечалила Зу. Она не смела возлагать какие бы то ни было надежды на свое будущее с Мэтом. Объясняя все, что случилось с ним пять лет назад, Хэндзл сказала, что тогда сын потерял девушку, которую безумно любил. Но, может быть, Мэт думал вовсе не так, а мать просто романтизировала чувства сына и сама сделала за него такой вывод? Мэт никогда не говорил Зу, что любит ее. Он испытывал к ней чисто физическое влечение. Но ведь любовь — это совсем, совсем другое! Ни разу, ни единым словом он не обмолвился о любви.

— Какой у вас сосредоточенный вид!

Это сказал Андре Дюпон, сидевший за столом рядом с Зу.

— Простите. Я задумалась и была за много миль отсюда.

— Неужели? Я бы сказал, всего за несколько дюймов. — Андре Дюпон явно намекал на то, что рядом сидел Тони. — Когда человек влюблен, то все не так просто, как в народных балладах. Иногда все бывает очень запутанным и даже приводит к тяжелым потрясениям.

Замечание старого джентльмена вполне могло быть отнесено к личным переживаниям Зу, поэтому у нее невольно перехватило дыхание. Но потом она осознала, что с ней мосье Дюпон вел обычную светскую беседу — глаза его видели одну только Камиллу.

Следуя за пристальным взглядом мосье Дюпона, Зу тоже посмотрела на его внучку. Улыбка на лице Камиллы вдруг замерла, в глазах мелькнуло какое-то стеклянное выражение, ресницы опустились. Потом девушка вдруг сжалась, как тряпичная кукла, и сползла со стула на пол.

Никогда в жизни Зу не доводилось видеть, чтобы в обморок падали так красиво. Сначала никто не понял, что случилось, затем все сразу засуетились. Тони мешали двигаться костыли. Но Зу вместе с мосье Дюпоном удалось положить Камиллу на диван. Она быстро пришла в себя, вид у нее был озадаченный — ей явно невдомек, почему вокруг такая суета.

— У вас был обморок, — мягко объяснила миссис Хэндзл.

— До чего глупо! — Камилла все еще была в замешательстве, хотя на губах ее появилась улыбка.

— Тебя надо отвезти домой, — не совсем уверенно заметил Андре Дюпон, он, видимо, не знал, как следует поступить.

— Но зачем, дедушка? Я уже прекрасно себя чувствую, — возразила внучка.

— Не помню, чтобы у тебя когда-нибудь раньше бывали обмороки, — ответил дед, ища глазами совета у Хэндзл.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — беззаботно заявила Камилла. — Уверяю тебя, дедуля, я чувствую себя прекрасно, не стоит так волноваться.

— С юными девушками это и впрямь случается, Андре. На вашем месте я бы не стала придавать этому слишком большое значение, — успокоила его Хэндзл.

Андре не сводил взгляда с Камиллы. Казалось, она уже совсем оправилась. Цвет лица снова стал обычным, а прихорашивалась она так, словно всеобщее внимание доставляло ей большое удовольствие. И на душе у Дюпона полегчало.

— Я и сам вижу, что с тобой все в порядке. Было бы очень жаль, если бы нам пришлось прервать столь приятный вечер.

— Отлично! — Голос у Хэндзл был веселый. — Давайте продолжим нашу трапезу.

Инцидент был забыт, и до самого отъезда гостей никто о нем не вспоминал.

Расцеловав Хэндзл на прощание в обе щеки, Камилла сказала:

— Спасибо вам за прекрасную еду и за дивный вечер. И, — добавила она извиняющимся тоном, — мне очень жаль, что вам за ужином пришлось из-за меня немного понервничать.

— Не надо больше думать об этом, дитя мое. Такое иногда бывает. Позвоните мне завтра, чтобы я не беспокоилась.

— Я не стану звонить, лучше просто приеду, если смогу, и вы сами убедитесь, что у меня все в порядке.

— Здесь вам всегда рады, вы это знаете.

Когда Андре Дюпон стал откланиваться, Хэндзл тихо сказала ему:

— Андре, почему бы Камилле на всякий случай не показаться своему врачу?

— Уверен, это сущая ерунда. Но, наверное, ваш совет не так уж плох.