Одной дождливой ночью - [6]

- Раз уж ты все равно здесь, - тихо сказал он, - разберись-ка с этим.

Трев увидел двух женщин - взрослую и девчонку-подростка - по ту сторону приемной.

- Видишь, я как раз собирался…

- Речь идет об убийстве Чайди. Ты знаешь больше, чем я.

- Ну, я был на месте преступления вчера вечером, только и…

- Девушка знала Чайди лично. Они, похоже, встречались.

- Ладно, - вздохнул Тревор. - Ладно. Я поговорю с ними.

Чего расстраиваешься? - попробовал он приободрить себя. - Сам же искал повод задержаться, а кто ищет - тот находит. Все равно Морин там еще нет. А эта парочка вряд ли много времени отнимет.

- Ты не пожалеешь, - сказал Паттерсон, закатывая глаза и выпячивая губы. - Смотри, какие хорошенькие. Может, хоть с кем-нибудь повезет, - нацепив на лицо выражение интригана, он отвернулся, направился к женщинам и сказал: - Офицер Хадсон примет вас! Заходите, коли хотите, - oн кивнул в сторону прохода в дальнем конце приемной стойки.

Трев встретил их там. Смерил обеих быстрым взглядом, заключил, что увиденное его не сильно-то и воодушевляет, и одарил их улыбкой, которая, как он надеялся, хотя бы казалась благожелательной и успокаивающей.

- Спасибо, что пришли. Я - Тревор Хадсон.

Старшая - надо полагать, мать девушки, - сузила глаза, будто ожидала, что Трев обратит на нее чуть больше внимания (и, может быть даже, втайне на это надеялась).

- Франсина Уолтерс, - представилась она. Голос был побитый жизнью, как и весь ее видок в целом. Ей было, наверное, немногим за сорок, но Трев видал такой тип женщин и раньше - в свои сорок они выглядели на все пятьдесят. Ее волосы были обесцвечены до лапшисто-блондинистого цвета - правда, истинный цвет выдавали корни. Слишком много макияжа на глазах. Слишком яркая помада. Лицо худое, вытянутое, и морщины пролегли не в тех местах, где обычно. Лицо женщины, которая улыбалась мало, а вот хмурилась или недовольно поджимала губы чаще, чем стоило. - Это Лиза, - указала она на девушку.

- Привет, Лиззи.

Девушка не посмотрела на него. Голова опущена, плечи поникшие. Такая же выцветше-блондинистая, как и мать, но хоть корней не видно.

- Пройдемте, - пригласил их Тревор. - Расскажете обо всем по порядку.

Он провел их к комнате для допросов.

- Учтите: мы не хотим сразу всплыть в новостях, - отчеканила Франсина у него за спиной. - Не хотим, чтобы нам перемывал кости весь город.

Он открыл дверь и отступил на шаг, пропуская их.

- Это понятно? - уточнила Франсина.

- Все пока что останется между нами тремя, - устало кивнул Трев.

Девушка смерила его настороженным взглядом, прежде чем войти. Она явно недавно плакала, лицо выглядело свежеумытым. Трев подумал, что она была бы симпатичнее, если бы попробовала улыбнуться. Она была ниже матери, но унаследовала те же стройные бедра и грудь, слишком большую для общей ее худощавости. Наверное, подружки завидовали, а парни млели.

Она была одета в свитер с длинными рукавами, бывший ей, несомненно, впору года два-три назад. Хотя, может, она намеренно купила именно такой, на размер-другой меньше. Да и джинсы явно задуманы именно такими - выцветшими, потрепанными, в дырках. Модные прорехи, модный износ. А выглядит - смешно: будто на нее лилипут с ножом кидался.

Приторный запах духов коснулся ноздрей Трева, когда девушка шагнула через порог.

Более экзотичный ароматический шлейф стелился за Франсиной. Не просто сладко-мило-бессмысленный, а с нотками зрелого виски и застарелого сигаретного дыма.

Трев вошел за ними в комнату.

- Садитесь, пожалуйста. Сделать вам кофе? У нас есть автомат, Лиза. Хочешь «пепси» или?..

- Можем мы просто начать? - спросила Франсин.

Кивнув, он закрыл за собой дверь. Сквозь стекло ему был виден Паттерсон. Сержант, уставившись на него, совершал какие-то неадекватные движения: пританцовывал, вилял бедрами, боксировал воздух и пел что-то, что по губам читалось как: ва-ва-ву-у-у-у-ум.

Ах, ну конечно, он думает, что делает мне одолжение, заперев с этими двумя мышками. Ага.

А я бы мог сейчас сидеть у О'Кейси. Говорить с Морин. Смотреть ей в глаза.

Он повернулся к женщинам. Они сидели лицом к столу, спиной к нему. Шагнув в поле их зрения, он взял блокнот из стопки на углу стола, выдвинул стул, сел. Он хотел придать общению неформальный характер. Столешница не должна была мешаться. И уж конечно, это все не для того, чтобы глазеть на сиськи - он же не Паттерсон. Забросив одну ногу на другую, он пристроил блокнот на согнутой коленке и обратился к Лизе:

- Как понимаю, вы знали Максвелла Чайди.

- Да, - сказала она.

Посмотрев сначала на него, потом в другую сторону - на мать, почти целиком скрытую из вида Трева, примостившуюся у дальнего угла стола, - она вдруг сделала то, чего он всяко не ожидал: отъехала на стуле от столешницы так далеко, что спинка уткнулась в подоконник. Теперь она не разделяла Трева с Франсиной.

Потом обе женщины повернули свои стулья к нему.

- Они встречались, - заявила Франсина. - Я об этом ничего не знала. Думала, она все еще ходит с Бадди Гилбертом.

Трев извлек шариковую ручку из кармана рубашки и записал имя.

- Как долго вы встречались с Максвеллом? - спросил он девушку.