Одной дорогой - [132]

— Могу сказать, что до Оркена он не развалится, если из него стрелять, а не колотить им кого-нибудь по голове. А лучше и вовсе не стрелять, — с пренебрежительным смехом отвечал Амкут. — Пятьдесят хетегов — самая подходящая цена за такую развалину.

— Да большего и не надо, он же…

— Послушай, — перебил ее арбалетчик. — Зачем ты все это делаешь? Я ведь недавно чуть было тебя не убил.

— Нет, дело было так: это я тебя чуть не убила, — упрямо твердила Асель. — Просто оступилась и рука дрогнула.

— В любом случае, наше знакомство было не самым приятным приключением. Так зачем я тебе?

— Ты же все слышал, когда я объясняла Сигвальду!

— Не слышал. Я глухой на одно ухо, да и вторым слышу довольно паршиво.

— Мне нужен хороший стрелок, — коротко пояснила она, решив не вдаваться в подробности.

— И с чего ты решила, что я такой?

— У Энимора других не бывает.

Внезапно дорогу им перегородил маленький беспризорник, одетый в грязную рубаху с чужого плеча, который в упор уставился на Асель. Амкут уже собрался было отогнать его с дороги, но вместо того, чтобы попрошайничать, мальчик сунул в руку Асель скомканную бумажку.

— Тебе письмо! — крикнул он степнячке и скрылся за поворотом, сверкая пятками.

— Стой, паршивец! Стой! От кого это? — кричала Асель, пытаясь догнать странного почтальона, но того и след простыл.

Степнячка заглянула во все прилежащие улицы, во все канавы и за все заборы, но мальчишки нигде не было.

— Ты читать умеешь? — спросила она Амкута, протягивая ему бумажку.

— Угу. Написано: «Спасибо, моя девочка, без тебя ничего бы не вышло. Береги свою светлую голову. Твой снова безымянный друг».

Сердце Асель сильно ударилось в ребра — так ее называл только один человек, и он, по ее мнению, был уже мертв. Но письмо было совсем свежим, кое-где чернила еще размазывались под пальцами Амкута, который вертел бумажку в руках. Степнячка испуганно озиралась по сторонам, заглядывала в открытые окна, в страхе увидеть в них лицо саметтардца со шрамом на щеке.

— Эй, что с тобой? — спросил Амкут, искренне не понимая причины нервозности степнячки.

— Он жив? Он послал тебя следить? Где он? Чего он хочет от меня? — спрашивала Асель, вцепившись в и без того еле целую рубашку арбалетчика.

— Кто «он»? За кем следить? Причем здесь я? Что ты вообще мелешь? — в ответ Амкут засыпал ее таким же градом вопросов.

«Это похоже на глупую шутку, вот только кому придет в голову так шутить? Неужели Энимор остался жив? Этого быть не может! Там никто не смог бы выбраться. Даже если представить… Нет, это ошибка. Иначе я была бы уже мертва».

— Ничего, — сказала Асель, отпуская его рубашку. — Забудь.

— Договорились, — кивнул арбалетчик и с превеликим удовольствием выбросил из головы ненужную и непонятную информацию.

Сигвальда и Оди они, как и условились, встретили у Южных городских ворот, откуда, как правило, отбывало большинство караванов на Оркен. Сигвальд с травинкой в зубах сидел на траве, облокотившись о ствол дерева, и что-то втолковывал Оди, который сидел рядом, уткнувшись носом в собственные колени, и лишь изредка мотал головой. Тогда северянин со вздохом возводил очи к небу и принимался объяснять все заново, сопровождая речь бурной жестикуляцией.

Но вдохновенные слова воина о новой жизни не производили на Оди никакого впечатления. Действие успокоительного, которое дал ему Фимал, закончилось, и теперь на впечатлительного инженера навалилось сразу все: потеря Амалы, его падение в ее глазах, побег из храма Дембранда, и полная неизвестность и неопределенность впереди.

Асель знала это чувство.

— Вставай, солдат! — сказала она, таща инженера вверх за ворот куртки. — Эта дорога закончилась — сворачивай на другую! Нельзя просто остановиться и сесть на обочине. Держи арбалет и пойдем искать караван.

— Я не могу его взять, — отвечал Оди. — Ты видела, что получается, если ко мне в руки попадает оружие.

— Нет, ты можешь его взять. И ты его возьмешь, — строго сказала степнячка, тыча арбалетом ему в грудь. — И ты будешь из него стрелять, если на караван нападут.

— Нет, не могу…

— Если ты не выстрелишь — погибнет кто-то из нас. И это будет на твоей совести.

Оди молча принял арбалет из рук степнячки. Он чувствовал почти физическое отвращение к оружию, но чувство ответственности за жизни друзей, которое вменила ему Асель, было сильнее. Да и отступать теперь было поздно.

Однако, не успел Оди настроиться на героический лад, как оказалось, что весь их план может пойти прахом — они не учли, что почти все оркенские караваны нанимают для охраны своих же соотечественников, которые сопровождают их в пути и туда, и обратно.

— Ну и что теперь? Искать караван куда-нибудь в Саметтард? — разочарованно спрашивал Сигвальд после третьего отказа.

— Придется, — вздохнула Асель, которую общение с ушлыми саметтардскими купцами не вдохновляло на подвиги.

— Не-е, — протянул Амкут. — Если вам так нужен оркенский караван — я вам его найду.

— Караван — не иголка в сене. Где ты его искать собрался? — устало спросил северянин. — Вон они все стоят. И никому мы не нужны.

— Знаю где, — усмехнулся арбалетчик. — Сейчас вернусь.

— Зря мы его отпустили, — сказал воин, глядя вслед удаляющемуся норрайцу, к которому он не испытывал доверия. — Надо было хоть арбалет отобрать…