Однополчане - [5]

Весь во власти тяжелых дум, Зорин пошел к своему самолету и хмуро приказал готовиться к вылету.

* * *

Красные отблески пламени играли на заводских трубах, горели окраины Гродно. Не долетая до Немана, девятка наших бомбардировщиков встретилась с немецкими истребителями. Они с ходу пошли в атаку, открыв пушечный огонь.

Зорин видел, как загорелись сперва четыре, а потом еще три ведомых самолета. Стиснул зубы. Дал команду сбросить бомбы на уцелевший мост через реку, по которому шли немецкие танки.

Облегченный самолет легко рванулся вперед. Но на пути снова появились вражеские истребители. Командир полка пересчитал свои самолеты. Восемь летят за ним. Девятого нет. Где же он? Неужели сбили? Но осматриваться некогда — «мессеры» идут в атаку. В кабине невыносимо душно. Шлем прилипает к мокрому лбу, очки, словно пудовые, давят глаза. «Ничего, ничего, сейчас не время думать об этом, враг рядом». И Зорин бросает свою машину навстречу «мессеру». Фашистский летчик, легко отвернув истребитель, уходит вверх. «Надо маневрировать, терять высоту, главное — продержаться до своей территории, а там летчики и штурманы смогут выпрыгнуть», — думал ведущий, посматривая на горевшие самолеты ведомых.

В это время в самолет ударил снаряд, машина задрожала и, не повинуясь летчику, накренилась вправо, стала падать. «Без паники, еще не все потеряно, мотор тянет». Придерживая ручку управления, он вывел самолет в горизонтальный полет и увидел в стороне, ниже себя, девятого ведомого, окруженного вражескими истребителями. Зорин решил идти на выручку. Он отдавал себе ясный отчет в том, что у немцев полное преимущество — и количественное, и в скорости, и в вооружении. Они постараются сбить его еще на полпути, и все же иначе он поступить не может. Самолет Зорина пошел на снижение. И сразу же на него бросились несколько «мессеров». Не обращая внимания на их наскоки, Зорин продолжал лететь к ведомому. «Держись, друг, держись, еще немножко…» — беззвучно шептал он. И вдруг увидел, что прямо на него сверху валится «мессер».

Командир полка инстинктивно прикрыл глаза. «Неужели смерть? — подумал он, — ну, нет, врешь!» Ярость и ненависть к врагу захлестнула его.

— Не собьешь! — выкрикнул он. — Сволочи! Все равно прорвусь! — и резко отвернул самолет в сторону.

Истребитель промчался мимо. Зорин обернулся к кабине штурмана, оттуда несло гарью. Он увидел, как дымились у штурмана летные краги, и снова почувствовал страшную беду.

— Гущин, живы?

— Живу помаленьку, — отозвался штурман. — Отстреливаюсь.

Пулемет, захлебываясь, часто отплевывался, раскаленный ствол искрился огнями. Зорин окинул беглым взглядом свою кабину. Все было на своем месте, приборы правильно показывали работу мотора, стрелки реагировали на все отклонения. Ведущий резко пошел к земле, уводя с собой ведомого. Над лесом они оторвались от преследования. Зорин зарулил самолет подальше от стоянки в густой лес. Выключил зажигание, огляделся. Приземлились только он и ведомый. Четырнадцать человек не вернулись с задания. Зорин прикрыл глаза и увидел их всех — одного за другим. Час тому назад — бодрые, молодые, веселые, — они вместе с ним шли к своим самолетам. Не знали, что все четырнадцать полетят сейчас навстречу своей гибели. А если бы даже знали, все равно полетели бы, в этом он не сомневался. Потом они горели в воздухе на его глазах, и он, их командир, ничем не мог помочь. Он был беспомощен, совершенно беспомощен.

Зорин стоял в кабине с непокрытой головой. Лицо его окаменело.

Из своей кабины вылез штурман и, пошатываясь, подошел к Зорину.

— Жив, Гущин? — спросил Зорин и совсем тихо добавил: — Неужели все сгорели?..

Штурман отвел взгляд, словно не в силах был смотреть в окаменевшее лицо командира, в его наполненные горечью и гневом глаза.

И вдруг лицо Зорина посветлело — он увидел подходящего к самолету Колоскова.

— Что же ты отстал? — и замолк, думая о том, что, может, и жив остался, потому что отстал.

— Одна бомба зависла, Борис приказал возвращаться к мосту, — заговорил Яков виновато. — А бомба оказалась счастливой… В центр моста угодила. Сам видел. Потом истребители окружили, думал, труба… Вы подлетели…

Зорин пристально посмотрел в почти детское лицо лейтенанта.

— Будем воевать! — сказал он и улыбнулся молодому летчику. — Идите в штаб.

Колосков торопливо пошел к своему самолету, посматривая на запад. Ему не верилось, что никто из товарищей не вернется.

Зорин направился в другую сторону. Ему хотелось хоть немного побыть одному.

— Товарищ командир! Товарищ командир! — окликнули вдруг его.

Зорин медленно и неохотно оглянулся. Его догонял помощник начальника штаба по разведке.

— Ну, что вам?

— Пришли летчики из истребительной дивизии Черемушина. У Немана стояли, — тяжело дыша, торопливо доложил помощник.

— Где они?

— Сидят возле КП. Привели сигнальщика, недалеко от нашей площадки поймали. Сигналы немецким самолетам подавал. Комиссар допрашивает.

— Пойдемте.

При виде командира полка летчики-истребители медленно поднялись. Их было человек двадцать. Усталые, заросшие, они еле стояли на ногах.

— Кто из вас старший? — спросил Зорин.