Одно мгновение - [33]

Пит сел по-турецки на пол прямо передо мной, прибрав дреды эластичной повязкой. Он подтянул к себе гитару карамельного цвета, медленно провел пальцами по струнам, и вокруг нас в воздухе разлилась успокаивающая мелодия.

— Все еще не верится. Я практически жду того момента, как он сбежит по ступенькам и высмеет нас за то, что мы так переполошились.

Танна подняла взгляд от стакана с коктейлем из водки и гавайского пунша, который она смешивала на барной стойке.

— Было бы здорово, если бы это оказалось всего лишь одной из его выходок.

— Можно не говорить о Джои? — спросил Адам. — Хотя бы один гребаный вечер!

Я внимательно разглядывала завивающиеся ворсинки ковра, такие мягкие для моих босых ног, что мне казалось, что я вот-вот утеку в землю. Я вжалась глубже в спинку дивана, крепко сжав руки в кулаки. Я начала считать: секунды без Джои, моменты, в которых изменился Адам, все то, что Джои больше не сможет сделать. Я позволила простому «раз, два, три» взять надо мной власть, вытеснив собой все остальное.

— Адам, ты в порядке? — спросила Танна, огибая угол барной стойки, держа в руках два стакана своего особого коктейля бледно-розового оттенка. Она пересекла комнату, протягивая один стакан Шэннон, а другой — мне. Ее волосы струились по плечам.

— Мне стало бы лучше, начни мы просто жить дальше, — огрызнулся Адам.

— Не понимаю, — ответил Пит. — Ты хочешь просто стереть его? Как будто его никогда не было?

— Типа того, — фыркнул Адам.

— Так нельзя, — Пит сжал гриф гитары, крепко прижав пальцы к струнам. — Мы же говорим о парне, который вроде как был тебе почти братом в течение почти всей твоей жизни, разве не так?

Адам посмотрел на Пита, но промолчал.

— Именно этот парень в шестом классе обменял свою любимую карточку ради того, чтобы подарить тебе на день рождения видеоигру, — продолжал Пит. — Тот парень, с которым мы в течение всего лета каждую пятницу проводили бейсбольные турниры с самой средней школы. И нельзя забывать о Дне Независимости.

— Чувак, ну какого черта ты ворошишь это дерьмо? — Адам провел рукой сквозь волосы и зажмурился.

— Потому что, похоже, по какой-то причине ты забыл, кто он такой.

— А что такого важного произошло четвертого июля? — вмешалась Шэннон, переводя взгляд с Пита на Адама. — Разве мы не проводили каждый День Независимости вместе… не знаю, с самого рождения?

Адам и Пит переглянулись, и мне показалось, что я заметила тень улыбки, промелькнувшую на лице Адама. Танна толкнула стакан с розоватой жидкостью, который проскользил по гранитной столешнице и оказался прямо в ладони Адама. Затем взяла оставшиеся два стакана. Отпила из одного, а другой передала Питу и, скрестив ноги, села рядом с ним на пол.

— Я говорю о другом Дне Независимости, — ответил Пит. — Это было нашей тайной с того года, когда мы нашли Прыгающее Ущелье.

— Может, расскажешь уже? — рассмеявшись, спросила Танна. — Нельзя же дразнить такими вещами!

— Предоставляю это тебе, — Пит кивнул Адаму.

— Да там нечего рассказывать, — пожал плечами Адам. Казалось, что, вернувшись в те мгновения, о которых говорил Пит, он немного смягчился. Я очень надеялась, что наш план работал.

— Ничего себе «нечего рассказывать»! — ответила Танна. — Я думала, у нас нет тайн друг от друга.

Вздохнув, Адам поднял глаза и, пока рассказывал, поочередно останавливал взгляд на каждом из нас. Когда мы с ним встретились взглядами, я почувствовала, как внутри моей груди что-то треснуло, и все, что мы потеряли, снова навалилось на меня всем грузом. Именно так это и происходило: песня, запах или печаль в чьих-то глазах — что-то простое и на первый взгляд невинное поднимало бурю эмоций, словно тот день на скале прокручивался снова и снова. Затем меня пронизывал страх — ужасный страх, что больше ничто не будет как прежде. Дело было не только в Джои, ведь это уже необратимо. Дело было во всех нас.

Я глубоко вдохнула, сосредоточиваясь на губах Адама, мечтая о том, что его рассказ смоет колючий страх.

— Мы нашли Прыгающее Ущелье тем летом между седьмым и восьмым классом, — мягким голосом начал Адам. — Помните, мы тогда были втроем: я, Пит и Джои? Когда мы были там, далеко-далеко от всего, мы ощущали полную свободу, так что тринадцатое июля — день нашего открытия — стало нашим Днем независимости.

— Еще есть одна традиция, — с ухмылкой добавил Пит, — но она засекречена. Мы поклялись никогда ее не раскрывать.

— Не думаю, что это теперь имеет значение, — покачал головой Адам.

Пит наклонился к Адаму.

— Ты не понимаешь? В наших силах продлить ему жизнь.

— Просто я не собираюсь этого делать, — покачал головой Адам. — Не думаю, что у меня получится.

Каждый сантиметр моего тела был пропитан гневом. Мне казалось, что мы были на верном пути, а потом в тот самый момент, когда Адам отказался от воспоминаний о Джои, все было растоптано.

— Почему? — мой голос был холоден, а слова резки. — Он ведь никогда не причинял тебе вреда.

— Ты права, Мэгги. Он никогда не причинял мне вреда.

— Так почему же ты настолько взбешен…

— Вот это все, — вскочив с барного стула, Адам обвел пальцем воздух вокруг, — было плохой идеей. Я покончу с этим.