Одно мгновение - [15]
— Невероятный! — ответила Шэннон тусклым голосом, словно на самом деле она не верила в то, что говорила.
На секунду воцарилась тишина, а слова Шэннон эхом висели в воздухе. Интересно, мы все подумали об одном и том же? О том, что все мы были тогда счастливчиками и даже не подозревали об этом.
— Мама сказала, что похороны состоятся в этот четверг, — сказал Адам, раскачиваясь в кресле рядом с диваном, сжимая темно-бежевую подушку.
Мистер Уолтер глубоко вздохнул.
— Да.
Мне не верилось, что они говорили о похоронах Джои. Мне хотелось закрыть руками уши, чтобы только заглушить эти слова, хотелось закричать так громко, чтобы меня поглотила новая реальность, заполнившая мою жизнь. Но я знала, что мне нужно держать себя в руках. Хотя бы до того мгновения, когда я окажусь в своем чулане, прижимая к губам свитер Джои, пытаясь подавить плач.
— Мы попросили бейсбольную команду нести гроб, — продолжила миссис Уолтер. — Мы бы хотели, чтобы вы все сидели рядом с нами в первом ряду. Я подумала, может, вы бы могли что-нибудь прочитать. Все вместе. Или как-то иначе, как вам покажется…
Она уронила голову, зажмурилась. Ее тело начало трястись. Мистер Уолтер подошел к жене, погладил ее плечи.
— Еще мы подумали, что вы захотите записать несколько дисков на прощание, — сказал мистер Уолтер. — Я уверен, вы лучше знаете, что…
— Будет прощание? — я напряглась.
Мистер Уолтер шмыгнул носом.
— Мы подумали, это важно.
— Оу, — ответила я, сжимая ладони. Я представила себе тело своего парня, лежащее в гробу, и меня затошнило. Но заданный следом вопрос еще больше усугубил положение. Два слова, нахлынувшие на меня внезапной и лихорадочной волной.
— Что случилось? — спросила мать Джои. Ее глаза пристально меня разглядывали.
— Триша, — сказала миссис Уолтер. — Мы решили, что не будем…
— Я знаю, Джои дикий… был диким и невероятно бесстрашным. Я никого ни в чем не обвиняю. Я очень благодарна, что он не был один, что именно ваши лица он увидел последними. Но мне нужно понять, — ладони миссис Уолтер сжались в кулаки. — Что произошло в субботу?
Сердце разрывалось у меня в груди, каждый вдох давался с таким трудом, что казалось, будто я вот-вот упаду в обморок.
— Я уже рассказывал вам сегодня утром, — сказал Адам. — Мэгги ничего не помнит с того момента, как они с Джои поднялись по тропе.
Я посмотрела на Адама, едва ли понимая, что ему уже пришлось с ними поговорить. Что он уже говорил с ними обо мне.
— Мэгги, — сказала миссис Уолтер, — ты можешь мне что-нибудь рассказать?
Казалось, мое горло вот-вот сомкнется. То, что я не могла ничего вспомнить, вызывало у меня чувство вины — ведь я выжила, а Джои нет.
— Я пытаюсь увидеть, пытаюсь вспомнить, но… — с трудом проговорила я.
— И все же… ты была с ним? Там, наверху?
Я закрыла глаза, мечтая уйти и не встречаться с тем, что меня ждало. Я увидела, как деревья медленно раскачиваются из стороны в сторону. Затем мой взгляд скользнул по толстым стволам, задержался на моих друзьях, в ожидании стоявших на берегу омута.
— Только не смотри вниз слишком долго! — крикнул Адам.
Мои глаза распахнулись. Я увидела Адама. Он откинулся в кресле, внимательно рассматривая меня.
— Адам сказал не смотреть вниз слишком долго, — проговорила я. Это точно должно быть правдой. То, каким мне виделось его повернутое ко мне лицо, то, как его голос отражался от скал, — это напоминало кино, которое показывают на невидимом экране.
— Да, — прошептал Адам. — Так и было.
— Погоди, — сказала Шэннон, быстро переводя взгляд с меня на Адама и обратно. — Ты что-то вспомнила? Что-то новое?
Я пристально посмотрела на то, как ее длинные ресницы смахивали мгновения в унисон с секундной стрелкой часов на каминной полке, заметила, что ее немытые волосы спутались, проследила взглядом, как линия ее шеи перешла в линию плеча и заскользила дальше по загорелой руке. Мелькнула еще одна картинка.
Танна нюхает руку Шэннон. Короткая ухмылка на лице Шэннон. Всего одно слово моим голосом: «Стерва». А вот голос Джои: «Отчасти за это мы ее и любим». Звуки эхом отскакивают от каменной оболочки моей головы. Я все еще чувствую взгляд — карие глаза Шэннон, гладкая бархатистая кожа ее щек, земляничного цвета губы.
— Мэгги? — напряженным высоким голосом позвала Танна. — Ты в порядке?
— Нет, я… — я пыталась восстановить сбитое дыхание, понимая, что мне придется солгать. Теперь, пережив новые вспышки воспоминаний, я должна была восстановить общую картину, прежде чем что-то рассказать. — Прошу прощения. Я ничего больше не помню. Только как я поднимаюсь наверх. Как я стою наверху. — Я посмотрела на миссис Уолтер. Из моих глаз потекли слезы. — Я не знаю, что произошло. Я бы хотела что-то рассказать. Но все просто… просто пропало.
Адам поднялся с кресла, и все посмотрели на него. Я хотела воспользоваться шансом улизнуть, нырнуть в одну из этих фотографий и просто соскользнуть назад в прошлое.
— Мне кажется, он пытался сделать один из своих дурацких трюков, — сказал Адам, наклонился вперед, достал несколько фотографий и начал их перебирать.
— Он просто сходил с ума наверху, — Пит погладил ладонью мое колено, давая понять, что все они готовы прикрыть мне спину. Это было хорошо, потому что мне казалось, что я не выдержу новых вопросов. — Так или иначе, мы все ему говорили остыть.
Вокруг молодой журналистки из Москвы по имени Дина все нервно и странно. Ее то преследуют, то похищают, то заставляют праздновать Новый год летом. Еще и роман никак не хочет дописываться. Спасает от окружающего безумия только любимая подруга Рита. Она пишет Дине письма, готовит ей завтраки и лечит от душевных ранений. Вот только кто такая эта Рита — человек, видение или еще кто-то — Дине только предстоит узнать.
Сквозь сердце дремучего леса, средь вековых деревьев и кружевных папоротников, где не ступала нога человеческая, хмурый молчаливый воин везёт на вороном коне юную цесаревну. Он спас её, да не по своей воле; он должен отвезти её к жениху, да только брак не по любви. И если бы знала цесаревна, кто на самом деле её спаситель, и куда могут завести нехоженые лесные тропы, то не думала бы, что самое страшное для неё уже позади, ведь история только начинается…
Год назад тихий провинциальный городок шокировала новость о загадочной гибели семнадцатилетнего Линка Миллера. Его тело было найдено в лесу, но вскрытие показало, что он утонул. Ноэми тяжело переживает потерю близкого друга. Только она знает, что в том лесу есть озеро, которое никто не может увидеть. Неожиданно девушка начинает получать сообщения от имени Линка, и события принимают опасный оборот. Ноэми обращается за помощью к своему сводному брату и младшей сестре Линка. Втроем им предстоит разгадать тайну гибели ее друга. «История настолько будоражит, что невозможно сомкнуть глаз до утра». – @darabooks «Дебютный роман Нагамацу соединяет мистику и меланхолию в стиле “Ривердэйла”.
В свои двадцать два Глеб понятия не имеет, кто он и чего хочет от жизни. Нацепив личину флегмы, смиренно существует оторванным поплавком в пресном вакууме разочарований, обесцененных идеалов и потери идентичности. Отрицает волнения, избегает рефлексии. Но на пике фрустрации сплетенный трос оказывается не толще шерстяной нити, треснувшей при первом натяжении. Квинтэссенция эмоций, уносящих течением в затягивающую воронку непролазной топи. При создании обложки использованы образы предложенные автором.
«Мне не нужны сложные отношения», - думала Диана, отбиваясь от многочисленных поклонников. «Я скоро вернусь на Родину», - думал Стефан в последний год обучения в России. Студентка и преподаватель, девочка с Севера и поляк с русскими корнями. Они не знали, что будет дальше, пока судьба не столкнула их на университетском занятии по разные стороны баррикад… Герой – плохой мальчик, героиня – странная.
Эта история рассказывает об азербайджанской девушке, выросшей в мусульманской среде. С самого детства героиню ожидает множество трудностей и разочарований, и по мере взросления чувство собственной ненужности и отверженности только усиливается. Однажды она встречает привлекательного британца-христианина и, несмотря на предостережения своей матери, выходит за него замуж и переезжает в далекую Кению. Очень скоро она узнает, что мужчина, который стал ее мужем, на самом деле — деспотичный тиран.