Одни в океане - [26]
Он напился, чтобы забыть наконец про глаза. Когда он уходил, уже светало. Утренний воздух был удивительным. Он прогулялся до створа большого причала. Подождал, пока взойдет солнце. А потом отправился на свою лодку.
Он так никогда и не забыл этих глаз.
Значит, глаза он помнил. Что было невероятно банальным. Даже в воспоминаниях та ночь была глупой и бессмысленной. Как он только мог так бездарно проводить время?
Купюра тем временем полностью сгорела, и он выбросил пепел за борт. Так, больше денег у него не было. Он почувствовал облегчение.
На мгновение он прекратил осмотр портмоне. Снова приближался вечер, слава богу. Боль в плечах и руках немного утихла. Только в том месте, где терли брюки, еще сильно жгло. Он старался как можно меньше двигаться.
На западе, на горизонте, стояли низкие кучевые облака. На востоке все уже снова стало сине-серым. Он принюхался.
Ветер?
Ветер, да, бог мой, поднялся небольшой бриз!
Он неотрывно смотрел на воду. Поверхность воды покрывалась незначительными завихрениями, едва различимой рябью и перестала быть водной гладью, этим смертельно-неподвижным свинцовым зерцалом. Он повернул лицо против ветра. И отчетливо ощутил: есть ветер. Никакого сомнения. Дыхание воздуха нежно касалось его лица, будто на него надели бесконечно тонкую шелковую маску. Он попробовал воздух на язык. Нет ли влаги в воздухе? Однако не смог определить. Он был возбужден.
Если бы пришла плохая погода, это было бы чудесно, может, даже дождь, и тогда не будет наконец этого проклятого солнца!
Солнце только что скрылось за облаками на горизонте. Подрезанные пучки лучей упирались в подсвеченное небо. Края облаков пылали золотом, а на востоке сгущалась чернота.
Он был в возбуждении. Сердце бешено колотилось, он учащенно дышал.
Если бы пошел дождь, думал он, полная надувная лодка воды! Тогда я еще долго смогу продержаться. Это тогда легче легкого, правда?
Он взял предпоследнюю сигарету. Ветер надо было отпраздновать.
При мысли о дожде и воде жажда усилилась. Казалось, в желудке все кипит. Он непрерывно сглатывал.
Солнце теперь полностью исчезло за облаками. Небо дрожало в горящих красках. Оливковая зелень и нежная синева, фиолетовый и черный, и белый, и розовый, и надо всеми красками – красный цвет бычьей крови. Небо убивало себя игрой красок. Каждую секунду менялось сочетание тонов. Вот сейчас, например, они стали торжественными, как витражи церквей, сочный, насыщенный красный цвет и сияющая синева. Высокое окно за алтарем в соборе. А не звучит ли музыка? Конечно, орган играет, вслушайся, и поет хор! Чистые мальчишеские голоса, Рождество и благая весть издалека. «Цветок тот, о котором / Пророк нам возвещал, / Под Божьим рос призором, / Сам Бог его нам дал», – поют они, и высокие своды звенят.
Другой закрыл глаза от умиления. Он перестал сглатывать. В глазах его стояли спокойные краски храма и божественное пение. Нет ничего прекраснее набожных голосов мальчиков, думал он. И поют они рождественскую песню о том, как «родился Он для нас / От непорочной Девы / Зимой в полночный час!».
Он всегда ходил с Марией на рождественскую службу, уже ради одного только хорового пения. Что там говорил проповедник с кафедры, было не так интересно. Только хор. Только музыка. Ты слышишь, Мария? Прекрасно до слез, правда? Но отчего у него самого слезы на глазах, какая глупость, мужчина – и вдруг плакать! Так и не бывает вовсе в наше современное время. Слышишь, что сейчас пастор говорит? Ну, пусть его говорит. Людям это нужно. Он говорит про павших героев войны, каждый из них в ранце носит Новый Завет. Это ведь сплошная ложь, правда же? Солдаты носят в ранце носки и подштанники, может, еще пару запасных башмаков. Там это важнее. Может, в боковом кармашке у них еще лежит маленькая книжечка. В зависимости от темперамента. Извини, Мария, это нехорошее слово – темперамент. Я знал некоторых, у них были с собой стихи Бодлера, или «Гиперион»,[28] или «Нильс Люне»,[29] парочка стихотворений Бена.[30] А чаще все затрепанные журнальчики с рассказами о «подлинных приключениях», иногда просто порнооткрытки от Мадам Ламур. Да, вот это они с собой носили. А не то, что говорится там с кафедры, по крайней мере, не так, как он об этом говорит. Посмотри, как свет из церковного окна падает на распятие. Видишь? Он ведь не виноват в том, что они с Ним делают. Слава богу, опять запел хор. Но вот все закончилось. Идем домой, да? Очень медленно по тихому заснеженному парку.
Другой снова открыл глаза. Небо теперь было темно-синее. Взошли звезды, и ветер стал ощутимее. Очень мелкие волны, поднятые ветром, подталкивали надувную лодку на юго-запад. Наконец-то у Другого был хоть какой-то курс.
Он лег в углу лодки, скрючившись пополам, потому что желудок сильно так болел от жажды. Он ждал.
– Боже милостивый, – сказал он, – сделай так, чтобы скорее пошел дождь.
И потом ему стало стыдно. За то Рождество. Но какое отношение это имело к Богу, думал он. Поразмыслив об этом хорошенько, он перестал стыдиться.
Долго пролежал он так в надвигающейся ночи. Жажда уже слегка путала его мысли, хотя он этого не замечал.
Повесть Е. Титаренко «Изобрети нежность» – психологический детектив, в котором интрига служит выявлению душевной стойкости главного героя – тринадцатилетнего Павлика. Основная мысль повести состоит в том, что человек начинается с нежности, с заботы о другой человеке, с осознания долга перед обществом. Автор умело строит занимательный сюжет, но фабульная интрига нигде не превращается в самоцель, все сюжетные сплетения подчинены идейно-художественным задачам.
О трудной молодости магнитогорской девушки, мечтающей стать писательницей.
Супружеская чета, Пол и Белинда Хасси из Англии, едет в советский Ленинград, чтобы подзаработать на контрабанде. Российские спецслужбы и таинственная организация «Англо-русс» пытаются использовать Пола в своих целях, а несчастную Белинду накачивают наркотиками…
Математическая формула, которой уже около 200 лет, помогает сделать такие расчеты. Чтобы прийти к такому выводу, авторы статьи из последнего номера P.M. Magazin сначала попрактиковались в математике.Расчеты вероятности и достоверности касались на этот раз не сухих чисел, а самых сложных вопросов человечества.Авторы P.M. Magazin выдвинули гипотезу «Бог существует» и стали размышлять на эту тему: насколько велика вероятность того, что Бог создал Вселенную? Насколько велика вероятность того, что эволюция на Земле произошла при его участии? Насколько велика вероятность того, что добро немыслимо без Бога? Каждый утвердительный ответ говорит в пользу существования Бога, а любое убедительное объяснение, не имеющее ничего общего с «промыслом Божьим», снижает вероятность его существования.В результате было установлено: Бог существует с вероятностью 62%.
Эта книга не обычное описание жизни в одной отдельно взятой деревне, а чрезвычайно личностное, заинтересованное размышление о смысле жизни в деревне вообще. И конечно же, о том, как живется-можется русскому человеку на русской земле. Понятно, жизнь эта непроста, и не текут у нас молочные реки в кисельных берегах, но все же - хороша русская деревня! Как бы загадочно и темно ни было ее прошлое, а настоящее - невразумительно и зыбко...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие романа «Жара» происходит в Берлине, огромном, деловом и жестком городе. В нем бок о бок живут немцы, турки, поляки, испанцы, но между ними стена непонимания и отчуждения. Главный герой — немец с голландской фамилией, «иностранец поневоле», мягкий, немного странный человек — устраивается водителем в компанию, где работают только иммигранты. Он целыми днями колесит по шумным и суетливым улицам, наблюдая за жизнью города, его обитателей, и вдруг узнает свой город с неожиданной стороны. И эта жизнь далека от того Берлина, что он знал раньше…Ральф Ротман — мастер выразительного, образного языка.
Ироничный, полный юмора и житейской горечи рассказ от лица ребенка о его детстве в пятидесятых годах и о тщетных поисках матерью потерянного ею в конце войны первенца — старшего из двух братьев, не по своей воле ставшего «блудным сыном». На примере истории немецкой семьи Трайхель создал повествование большой эпической силы и не ослабевающего от начала до конца драматизма. Повесть переведена на другие языки и опубликована более чем в двадцати странах.
Петер Хандке предлагает свою ни с чем не сравнимую версию истории величайшего покорителя женских сердец. Перед нами не демонический обольститель, не дуэлянт, не обманщик, а вечный странник. На своем пути Дон Жуан встречает разных женщин, но неизменно одно — именно они хотят его обольстить.Проза Хандке невероятно глубока, изящна, поэтична, пронизана тонким юмором и иронией.
Автор социально-психологических романов, писатель-антифашист, впервые обратился к любовной теме. В «Минуте молчания» рассказывается о любви, разлуке, боли, утрате и скорби. История любовных отношений 18-летнего гимназиста и его учительницы английского языка, очарования и трагедии этой любви, рассказана нежно, чисто, без ложного пафоса и сентиментальности.