Одни в целом мире - [6]

После того как вес разошлись по своим палаткам устраиваться на ночлег, Боб подошел к Арианне и присел около нее.

— Мы должны держать тебя на привязи, чтобы ты завтра опять не сбежала от остальных?

— Я обещаю больше не ходить никуда в одиночку и не доставлять вам неприятности, — улыбнулась Ари.

— Я понимаю ту радость, тот энтузиазм, что ты чувствовала на мосту, но не хочу, чтобы ты думала, будто все плохое закончилось. Это твоя первая маленькая победа и возможно — временная. Тебе предстоит пройти долгий путь.

— Но я ведь сижу здесь одна под открытым небом, разве не так? Еще вчера я не решилась бы на такое.

— Мы находимся в самом древнем лесу во всей стране, — пояснил он, — это крошечная полянка, окруженная со всех сторон деревьями, кажется почти такой же надежной, как собственные апартаменты в доме. Но не будь слишком самонадеянна. Я не хочу, чтобы ты действовала в одиночку.

— Мне действительно лучше, — настаивала она, — И ты сказал, нам следует прислушиваться к себе.

— Но под присмотром инструктора, — перебил он резко. — Тебе здорово повезло, что Джошуа оказался рядом,

Но слова Боба не могли стереть из ее памяти ту необычайную радость, которую она испытала, свисая с моста головой вниз, и все, о чем она сейчас могла думать, — испытать это чувство снова:

Она проснулась, когда еще не было пяти, за час до подъема группы и за два часа до того, как встанет солнце. Зарывшись в тепло спального мешка она сомкнула глаза и постаралась снова уснуть, но это оказалось не так-то просто.

Тогда она быстро оделась, застегнула парку и натянула перчатки, затем осторожно расстегнула полог палатки, вздрогнув от резкого звука, который казался особенно громким в предутренней тишине.

Арианна выбралась из палатки и, поежившись, взглянула на тлеющие угли костра, они казались очень яркими в предрассветной мгле. Она едва различала другие палатки, похожие на диковинные грибы, и окутанные снегом разлапистые верхушки высоких сосен, кольцом окружавшие лагерь.

«Я принесу дров для костра, — решила она, взволнованная перспективой проявить самостоятельность. — И возможно даже приготовлю кофе, если смогу сообразить, как пользоваться кофеваркой».

Она оглядела крошечную полянку, заметила проход между деревьями — именно туда несколько раз в течение прошлого вечера уходил Том и возвращался с дровами для костра. Наверное, там есть навес от снега, где сложены приготовленные поленья. И так как Том исчезал всего на несколько минут, решила Арианна, это должно быть где-то рядом.

Соблюдая осторожность, она тихонько пересекла поляну, задержалась на секунду-другую, когда оказалась перед проходом между деревьями, затем решительно углубилась в лес. Тьма, мгновенно окружившая ее, казалось, поглотила слабый свет от лагерного костра. Она постояла, прислушиваясь к биению своего сердца, затем сделала несколько шагов, вытянув вперед руки, как делают слепые, и ругая себя за то, что не захватила фонарик. Она почти решила вернуться назад, но, упрямо сжав губы, постояла немножко, ожидая пока глаза не привыкнут к темноте.

«Ты делаешь все правильно», — приговаривала она, заставляя себя улыбнуться, что было немножко неестественно, потому что она пробиралась сквозь чащу, которая несла в себе воспоминания о пережитом ужасе, и приходилось преодолевать страх без чьей-то помощи. Словно в подтверждение своей отваги, она наконец заметила темнеющую кучу у основания двух деревьев. Наверное, это и есть приготовленные для костра дрова. Пробираясь между стволов, она подошла ближе и увидела, что это всего-навсего куча хвороста.

Злясь на себя, она повернула назад к поляне. Она блуждала целый час, но так и не смогла найти то, что искала. Ей нужен фонарик, необходимо сходить за ним. Прошло минут десять, прежде чем Арианна сообразила, что слишком долго идет до поляны, и тогда страх подкатил к горлу.

«Успокойся», — приказала она себе, но было уже слишком поздно. И тогда она побежала, продираясь через поросли, не думая о том, что делает и почему, гонимая примитивным инстинктом скрыться от какой-то невидимой опасности.

Было еще темно, когда она окончательно выбилась из сил и упала на землю в той части леса, куда вообще редко забредает человек.

Движимая животным страхом, который не подчинялся никакой логике, она прижалась к стволу старой ели, чья крона почти касалась земли, залезла в это укрытие и, свернувшись там клубочком, горько заплакала.

Прежде чем сознание оставило ее, она успела подумать о трех вещах: ее одежда промокла, ей холодно, и она хочет одного — умереть.

Глава 4

Стоя на краю отвесной скалы, уходящей на добрую сотню футов вниз, где начинался более пологий склон, Джошуа любовался окружавшим его видом. Всего пять часов прошло после восхода солнца, но кругом все изменилось.

Чаша долины, еще вчера одетая в тускло-коричневые цвета ранней весны, сейчас слепила белизной свежевыпавшего снега. Но эта красота, увы, не сулила ничего хорошего. Джошуа взглянул на запад, где тяжелые тучи низко нависли над горными вершинами, словно зацепились за их острые пики. Скоро арктический фронт ворвется сюда, гонимый яростным северным ветром, и все живое бросится искать убежища, спасаясь от смертельной опасности.