Однажды в Лопушках - [14]

Приплатить кому в архивах.

А то и вовсе найти старый род, который согласился бы… в общем, способы имеются. И дворянство, что личное, что наследное, Олег получит.

Но вот…

— Если же ты её вернешь, то случится скандал, — продолжил Белов. — Во-первых, Инга, конечно, к твоим слабостям отнеслась с пониманием, но она все-таки женщина. А женщин, мой друг, обижать не след. Во-вторых… сама Калина, уж извини, вряд ли согласится сидеть тихо где-нибудь там, в поместье…

— Я… — Олег ощутил, как краснеют уши. — Я ведь…

— Знаю я тебя, что облупленного, — усмехнулся Белов. — Помнишь, как у тетки Натальи варенье крали?

Олег фыркнул.

— И знал же, что обнаружит, что выдерет, а все одно крал… и не столько варенье то тебе нужно было, сколько пакость учинить.

Белов потер пальцами гладко выбритый подбородок.

— Учти, выбирать, конечно, тебе, но… если ты поедешь за Калиной, если вздумаешь возвращать её… а придется, полагаю, силой, на мою помощь не рассчитывай.

— Бросишь?

— Подожду, пока у тебя в голове прояснение наступит. И буду надеяться, что наступит оно до того, как ты измараешься в скандалах настолько, чтобы о дворянстве можно было забыть…

И замолчал, позволяя Олегу самому подумать.

Он и думал.

Все правильно.

Верно.

И… и прошение, даже если он припишется к какому-нибудь роду, все одно будут рассматривать дотошно. И даже некая сумма — а ему назвали примерные расценки, заставившие призадуматься, так ли нужно Олегу это самое дворянство — не поможет.

— А этот… — он ткнул пальцем в монитор. — Это кто?

— Николай Егорович Николаев, — Белов ответил сразу. — Там же написано, кандидат некромантических наук…

— И вправду?

Больше, чем дворян, Олег не любил только лишь магов, во-первых, потому как уже третьего уровня дара достаточно было для получения дворянского звания. А во-вторых, из-за снобизма их.

Тоже мне…

Он все сам заработал. Горбом своим. Потом, кровью и бессонными ночами. А эти вот, в белых перчатках, когда случается встретить, поглядывают сверху вниз, будто бы он, Олег Красноцветов, вовсе не важный человек, но… в общем, не любил.

— Николаевы — старый род, но здесь все несколько сложнее… — Белов положил на стол тонкую папку. Когда только успел? Поневоле начинаешь думать, что знает старый друг больше, чем ему следовало бы. — Матушка его урожденная Бестужева…

— Та самая?

Бестужевы в империи были одни. Точнее, может, существовали и какие-то другие, но Красноцветов сомневался, что те, другие, были бы интересны Белову.

Тот голову склонил, подтверждая догадку, и продолжил.

— Как ты знаешь, у Ярополка Всеволодовича было два сына. И дочь, которая сбежала из дому в шестнадцать лет. Было сие давно, и гнев старика оказался столь велик, что от наследства эту дочь отделили, хотя из родовых списков вычеркивать не стали. Сбежала она не лишь бы с кем, а с молодым талантливым магом, с которым обвенчалась и жила.

Олег растянулся в кресле и закрыл глаза.

Такие истории он слушать любил. Как-то вот… не то чтобы имелась за ним привычка читать желтую прессу, тут и на обычную не всегда-то время бывает, но если послушать… получается, что и у родовитых проблемы бывают.

А это как-то роднит, что ли.

— Весьма долгое время о Наталье никто не слышал. В гостиных пошумели, да позабыли ту историю, благо, иных хватает. Но произошло несчастье. Старший из сыновей Бестужева пошел по военной стезе, хотя папенька, помнится, крепко это не одобрял.

…сами-то Бестужевы давно подле трона обжились, все больше на паркетах воюя.

— И не зря… лет семь тому, если вспомнишь, в степях прорыв случился. Стихийный выброс, предположительно, в результате несанкционированных раскопок. Потом еще указ принят был, ужесточающий ответственность.

Указ Красноцветов помнил, и собственное раздражение, поскольку крепко тогда подумывал войти на паях в одно дело, может, не совсем законное, но прибыли обещающее немалые.

— Тогда-то Александр Бестужев и отличился. Поставил ограничительный контур, не позволив облаку подойти к Краснодару. Там эвакуацию объявили, только, сам понимаешь, эвакуировать быстро подобный город нереально. Вот и готовились к жертвам… их и было. Бестужев в числе первых, а заодно уж и его адъютант, и прочие офицеры… и солдаты. Кто-то да выжил, но большей частью из простых. Облако остановили, осадили. И уже потом, после переброски, военные его и ликвидировали. Бестужева наградили. Посмертно. Алмазный крест с короной.

Белов замолчал.

А Красноцветову подумалось, что уж он-то не стал бы подставляться так глупо. И вовсе не потому, что сил магических в нем нет. Сил, может, и нет, но ума хватает. Что мешало сунуть то же офицерье? Пусть бы и служили, раз пошли…

…с другой стороны Алмазный крест — это… это та награда, которую Красноцветову вряд ли вручат, даже если он увеличит свое состояние вдвое.

Или втрое.

Алмазный крест изготавливают по личному эскизу Его императорского Величества. И потому каждый из крестов уникален, что ценой, что короной на нем. А это, считай, признание духовного родства с правящим домом.

— Бестужев-старший, конечно, говорил, что гордится сыном, да только постарел он и крепко. И на похороны как раз явилась Наталья. С братом они были довольно близки, и тот помогал семье, несмотря на отцовское неодобрение.