Однажды, в канун Нового года - [7]

— Ты вся дрожишь.

Она открыла глаза и посмотрела на него. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой незащищенной. Никогда еще ни один мужчина не доводил ее до такого состояния одним лишь взглядом и просто поглаживанием.

— Не бойся. Хорошо, когда испытываешь к кому-нибудь такое сильное влечение. Некоторые люди не позволяют себе этого.

Она сглотнула.

— А… ты?

— Конечно, позволяю. Например, сейчас. Собираюсь измучить тебя. — Он обнял ее и притянул к себе. — Посмотрим, такая ли ты замечательная на вкус, как на ощупь.

Она почувствовала на своей груди его горячие влажные губы.

— Какая ты сладкая, — прошептал он. Она тихо вскрикнула. — Вот теперь пора отправляться в спальню.

— Я не в состоянии. Меня ноги не держат.

— Приятно слышать.

— Правда. Если ты отпустишь меня, я упаду.

— Я не собираюсь тебя отпускать, дорогая. У нас вся ночь впереди.

— Мне никогда… не приходилось испытывать такого. А ты ведь меня даже не поцеловал.

— Мы еще дойдем до этого. — Он взял ее, обмякшую, на руки и понес в спальню. — Мне нравится соблазнять таких хорошеньких девочек. — Сев рядом с ней на постель, он скинул сапоги и начал разувать Джой. Потом, стянув с нее один носок, начал растирать ей ногу.

— Ммм, как приятно.

— Конечно, приятно. Ты же весь день провела на ногах. Щекотно?

— Нет.

— Тогда лежи спокойно… — Он взял ее ногу и стал прикасаться кончиком языка к ложбинкам между пальцами.

Она вся съежилась от этих прикосновений. Он поглаживал икры ее ног и целовал пальцы. Потом медленно приподнялся над ней и накрыл ртом ее губы. Эффект был ошеломляющим.

Он целовал ее так страстно, словно хотел, чтобы этот момент запечатлелся в ее памяти навечно. Потом поднял голову.

— Не вставай.

Она лениво улыбнулась.

— Я и не смогу. Мне кажется, что ты пригвоздил меня к кровати.

— Нет. Это следующий этап.

Расс раздевался без всякой суетливости. Если не считать неровного багрового шрама на груди, почти скрытого темными кудрявыми волосами, его тело было совершенным. Сильный торс кузнеца и стройные бедра ковбоя!

Джой никогда не встречала мужчину, который так соответствовал бы ей по темпераменту. Этот ковбой был неутомим. Слава Богу, что у нее не было завтра занятий! Может быть, ей удастся договориться с кем-то, кто смог бы подменить ее и во «Встрече». Стив говорил, что Расс уезжает в воскресенье. Будь ее воля, она бы не отпускала его до самого отъезда!

Расс клял себя на чем свет стоит. Он предвидел, что вечер удастся, но кто мог знать, что он потеряет голову! Джой оказалась намного более сладкой и готовой к любви, чем он мог себе представить в самых необузданных фантазиях.

Лучше было бы уехать прямо сейчас, но у него не хватило духу оторваться от нее. И вряд ли нашелся бы тот, кто смог бы устоять при виде обнаженной зеленоокой красавицы.

Он наклонился над ней и почувствовал, что дрожит от желания. В этом не было ничего хорошего. Он считал, что способен контролировать ситуацию. Джой подняла руки и обхватила ладонями его лицо. Господи, помоги! Он весь трепетал от касаний ее нежных рук, влажного взгляда, в котором читалось нетерпеливое желание. Он поцеловал ее ладонь. Потом осыпал поцелуями всю руку и снова потянулся к губам.

Он не помнил, чтобы губы какой-нибудь женщины были такими совершенными, как у Джой, или такими мягкими, или такими вкусными. От них невозможно было оторваться.

Ее руки скользнули вниз по его спине. Ее улыбка была самой обольстительной из всех, которые он когда-нибудь видел.

— А мне казалось, что ты обещал… — она заставила его прижаться сильнее и выгнулась, — пригвоздить меня к постели.

Он со стоном сдался и скользнул в глубину.

Его грудь напряглась, глаза загорелись, когда он понял, что пропал. Это было похоже на то, о чем поется в песнях. Он думал, что в песнях воспеваются мечты, потому что во время близости с женщиной никогда не испытывал такого ощущения правильности происходящего, ощущения обретенного дома.

Расс закрыл глаза.

— Мне нравится, когда ты смотришь на меня, — прошептала Джой.

Ему тоже это нравилось. Даже слишком. Ее взгляд был мягким, губы полуоткрыты. Она часто дышала. Не в силах сдержать себя, он снова поцеловал ее. Джой тихо застонала.

Если им суждено заниматься любовью только в эту ночь, то, решил Расс, все должно быть на высоте. Их тела стали скользкими. Снова и снова погружаясь в ее тепло, он почувствовал наконец, как она напряглась и впилась пальцами в его спину. Он оторвал свои губы от ее губ, чтобы увидеть, как потемнеют ее глаза и вспыхнут щеки.

— О, Расс…

Его имя, произнесенное с благоговением, молнией пронзило его слух. Он впервые чувствовал такую безудержную радость, доставляя женщине удовольствие. Слова, безумные слова проносились у него в мозгу, но он был еще в состоянии сдерживать их.

— Тебе хорошо, дорогая? — Он умышленно старался весь вечер не называть ее по имени. Это был его способ держаться на расстоянии от женщин.

— Да… да! — Ее глаза широко раскрылись. Это сделало свое дело. Никогда в жизни он не испытывал подобного чувства. И смутно услышал, как простонал ее имя, которое так тщательно старался не произносить. Джой.

Джой проснулась в темноте, почувствовав, что руки Расса больше не обнимают ее. Рядом никого не было. Светящийся циферблат часов показывал три часа ночи.