Однажды ты полюбишь - [10]

У двери что-то заставило ее обернуться. Фредерик стоял на верхней ступеньке и смотрел ей вслед. Энн показалось, будто его желтые глаза, словно два фонаря, горят в сгущающихся сумерках. Фредерик усмехнулся и облизал губы. Энн почувствовала, как у нее подгибаются ноги от одного только воспоминания об этом поцелуе. Еще никто ее так не целовал! И Фредерик знал об этом. Он все о ней знал.

Энн выскочила за дверь и подняла руку, надеясь, что такси попадется ей достаточно быстро, чтобы хватило моральных сил не броситься обратно в дом, в объятия человека, пообещавшего сделать ее счастливой.

4

Что я делаю? Что я делаю?!

Если бы сейчас Энн попала в руки психиатра, он бы непременно сказал, что пациентка находится в состоянии, близком к панике. Энн с трудом вспомнила собственный адрес и сейчас совершенно отключилась от происходящего вокруг. Она вспоминала неожиданный поцелуй, пыталась понять, почему же сразу не оттолкнула Фредерика, почему ответила, почему, в конце концов, ей так хочется повторить этот поцелуй!

Ох, Боб, если бы ты только был рядом! – огорченно думала Энн, рисуя что-то пальцем на запотевшем от дыхания стекле.

Уже была середина марта, но весна в этом году выдалась очень сырая и промозглая, и серые низкие тучи, готовые разразиться дождем, как нельзя лучше соответствовали настроению Энн.

Я должна позвонить Бобу и рассказать ему обо всем, что со мной сегодня произошло! – наконец решилась Энн. Он имеет право знать. И, может быть, тогда мне станет легче?

Только утром, проверив содержимое кошелька, Энн поймет, что таксист безбожно обсчитал ее, когда давал сдачу, но сейчас ей было все равно, лишь бы добраться до телефона.

Пальцы Энн дрожали, и она только с третьей попытки набрала правильно номер Боба.

– Кто? – раздраженно спросил он.

Энн и сама часто так общалась с позвонившими, когда была занята работой. Она не обиделась на Боба, лишь порадовалась тому, что хоть что-то вокруг нее осталось по-прежнему: Боб работает и злится, что его отвлекают.

– У меня проблема, – с трудом сдерживая слезы, сказала Энн.

– Тебе двадцать шесть лет, пора бы научиться решать свои проблемы самостоятельно! – зло бросил Боб. – Это все?

– Да, – твердо ответила Энн (и куда только пропали слезы и истерика!). – Остальное мы обсудим, когда ты вернешься.

Она положила трубку. Как ни странно, от слез, уже почти потекших по щекам, не осталось и следа. Да, Энн была обижена на Боба, она никак не ожидала подобного отношения, но резкий выговор помог ей взять себя в руки.

Подумаешь, сумасшедший поклонник! Энн даже легонько фыркнула. Неужели я буду беспокоиться из-за какого-то рыжего искусствоведа? Вот еще!

Но желание выговориться не пропадало. Тогда Энн решила позвонить самому близкому человеку. Кэтрин взяла трубку только после одиннадцатого звонка. По голосу Энн сразу же поняла, что сестра спала.

– Кэтрин, ты почему спишь днем?! – Изумлению Энн не было предела. В последний раз она видела спящую днем сестру, когда той исполнилось три года. Потом уложить Кэтрин днем спать уже никто и не пытался: упрямство Ланкастеров девочка унаследовала в полной мере. – Ты не заболела?

– Захотела спать и легла! – сердито ответила сестра. – Ты зачем звонишь?

– У меня неприятности, я бы очень хотела с тобой поговорить, ты ведь единственный родной мне человек…

– Может, завтра поговорим? Я умираю, как хочу спать!

Энн почувствовала, что сейчас уж точно расплачется: два родных человека спустили на нее собак, как только она обратилась к ним за помощью. В первый раз в жизни, между прочим!

Она шмыгнула носом и постаралась взять себя в руки.

– Ладно, – делано бодрым тоном сказала Энн, – я тебе позвоню, когда появится свободная минутка.

– Договорились! – откликнулась Кэтрин и, судя по звуку, широко зевнула.

Энн немного посидела, вертя в руках трубку, из которой неслись короткие гудки, и подумала, не поплакать ли в одиночестве, раз уж все о ней забыли.

Клер! Клер просила меня позвонить! – вспомнила Энн и радостно принялась набирать номер подруги.

На этот раз трубку взяли сразу же, и голос был обрадованный.

– Энн! Я уж думала, ты совсем про меня забыла!

– Клер, меня все бросили! – вдруг сообщила Энн и заплакала. – Боб накричал только что, а сестра сказала, что хочет спать. Моя жизнь летит к чертям! Моя идеальная жизнь!

– Господи, Энн, да что случилось-то?! – испугалась Клер.

– Понимаешь, нам с Кэтрин неожиданно досталось наследство от дядюшки, который был сыном нашего деда, но разругался с ним еще до того, как родился наш отец. Ты понимаешь, о чем я?

– В общих чертах. Теперь объясни мне, чем плохо получить наследство?

– Нет, наследство хорошо, но вот искусствовед!

– Вам достался в наследство вредный искусствовед? – поинтересовалась Клер, с трудом сдерживая смех.

– Клер, мне не до веселья! – возмутилась Энн, но против воли улыбнулась. – Этот искусствовед оценивал коллекцию дяди. Мы с ним сегодня встретились и… целовались.

– И что? – не поняла Клер.

– Целовались! Я не знаю, как это произошло, но он подошел и… А я не смогла не отвечать…

– И как он целуется? – поинтересовалась подруга.

– Великолепно! – вырвалось у Энн. Она тут же смутилась и поспешила исправиться: – Ну не то чтобы очень… но мне понравилось.