Однажды играли… - [14]
“Если Славка закончит учебный год без троек, подарю ему свой пистолет”.
– Этого еще не хватало, – сказала мама. И я с ней согласился. Уже мальчишкой я понимал, ч т о может быть за хранение боевого пистолета. Это вам не поджиг…
Впрочем, письмо было позже, в начале пятидесятых. А летом сорок шестого я по старой памяти забегал к Ножкиным в гости, рассказывал новости про Сергея. Витя встречал меня приветливо. Помню, что однажды они с братом показали новое охотничье ружье. И удивились: откуда я знаю его устройство?
Я сказал солидно:
– А чего такого. У отчима есть похожее. “Тулка” двадцатого калибра.
– Ты, небось, уже стрелял из нее?
– Я из своего ружья стрелял. У меня есть берданка.
Я не врал. Заботясь о мужском воспитании пасынка, которому “уже скоро восемь”, Владимир Эдвинович Кун – охотник и зверовед – раздобыл для меня ружьишко. Из списанного гладкоствольного оружия, которое каким-то образом оказалось то ли в охотничьем обществе, то ли в конторе “Заготживсырье”.
Это была старинная японская винтовка с рассверленным под двадцать восьмой калибр и сильно укороченным стволом (так что именовать ее “берданкой” было неправильно, винтовки Бердана были американские; но название “берданка” к моему ружьецу прилипло). Приклад был тоже укорочен – как раз для меня.
Патронник был расточен не под стандартный патрон длиной в 70 миллиметров, а под уменьшенный – 65. Гильза такого стандарта нашлась лишь одна.
Затвор был похож на затвор русской трехлинейки, только шарик на рукоятке – более крупный и продолговатый. Выбрасыватель гильз на затворе не работал. После каждого выстрела приходилось гильзу выбивать шомполом.
Отчим вставлял в гильзу капсюль и давал мне пальнуть только этим капсюлем, без пороха. Грохот, однако, (видимо, за счет резонанса в пустой гильзе и стволе) получался изрядный. После первого выстрела я крепко струхнул и потом, перед каждым новым выстрелом, отчиму приходилось уговаривать меня “быть мужчиной”. А я не мог решиться нажать спуск. Даже ревел. Надо мной смеялись соседские девчонки Галка и Лилька, но я все равно боялся…
Так моя берданка и не послужила основной цели, охоте. В конце концов я ее развинтил. Затвором играл как пистолетом (он со своей рукояткой слегка похож был на маузер), а лишенное затвора ружьецо тоже использовал как игрушку – когда у нас с ребятами была “война”. А потом зачем-то отвинтил ствол от приклада, и он долго валялся, ржавел в кладовке…
Став постарше, бояться выстрелов я, конечно, перестал. И много раз палил уже не из инвалидной берданки, а из полновесной двухствольной тулки.
Но вот что примечательно: я так и не научился стрелять по живым целям…
Юрий Нагибин в своей “Книге детства”, в каком-то рассказе пишет, что будучи мальчишкой никак не мог попасть из рогатки в живое существо. Целился, казалось бы, добросовестно, однако в последний миг рука непроизвольно дергалась, посылая снаряд мимо цели.
Со мной, видимо, случалось то же самое. Бывало, что я старательно наводил рогатку на воробья, и, вроде бы, промахнуться крупной щепотью дроби было невозможно. Но дробины выбивали фонтанчики пыли рядом с птицей, а на ней не задевали ни перышка. То ли судьба хранила меня от бессмысленного душегубства, то ли толкала рогатку моя подсознательная жалось к серым пичугам.
Кстати, все мальчишки тогда почему-то называли воробьев жидами. “Жиды” – и никак иначе. Даже Семка Левитин так говорил. Слова “воробей” просто не было в обиходе. Однажды я поинтересовался у приятелей: почему так? Кто-то из старших мальчишек (не помню, кто, но помню его авторитетный тон) разъяснил:
– Когда евреи прибивали к кресту Иисуса Христа, эти вот “воробушки” подносили им гвозди.
Я сказал, что этого не могло быть. Христа распинали большими гвоздями. Я это видел на старинных открытках, которые зимними вечерами украдкой показывали мне соседки-квартирантки Зыряновы – девочки Римма и Аля.
– Воробей такой гвоздь и не поднимет даже!
Рыжий Толька Петров сказал, что я шибко умный.
Я сказал, что он шибко рыжий.
– А ты Кун дырявый!
Почему дырявый, непонятно. А Кун – из-за фамилии отчима.
Полное прозвище звучало ужасно оскорбительно: Слабый Кун. Меня наградила им мелкая шпана, когда я переехал с Нагорной на улицу Грибоедова, в начале пятидесятого года. Однажды я рассорился с этой компанией во время игры в чику и отстоять себя во время драки не сумел. Тем более, что эта пацанва, не брезговавшая курением, матом, уголовными замашками и мелким жульничеством, не ведала мальчишечьего кодекса, где сказано: “Всем на одного не кидаться, со спины не нападать, лежачего не бьют”. Я был объявлен слабачком.
Не все там были такие, с некоторыми я даже дружил, но шпана верховодила (смотри рассказ “Вечерние игры”). В общем, заработал я гнусную кличку. Причем, она часто звучала не только сама по себе, а и в песенке, исполняемой злорадными глотками:
С-сылабый Кун, куды-да ж ты п-пырешся,
Что ты дома не е…
Или тебе мамка не дает?
Они терроризировали меня чуть ли не до десятого класса. Хорошо, что была еще улица Герцена со старыми приятелями, среди которых даже рыжий Толька по сравнению с “грибоедовской” шпаной казался милым и добродушным. (Кстати, инцидент с “дырявым Куном” мы разрешили в короткой бурной стычке и после к нему не возвращались). Надо сказать и то, что после двенадцати лет мы с Толькой уже не ссорились и не дрались.
Пятиклассник Женька Ушаков – герой повести из цикла «Сказки о парусах и крыльях» – попадает на таинственный остров Двид, и необходимость помочь своим новым друзьям-островитянам вовлекает его в невероятные приключения.
Герои знаменитого романа из цикла «Острова и капитаны» – 10-13-летние моряки и фехтовальщики отряда `Эспада`. Справедливость и доброта, верная мальчишеская дружба и готовность отстаивать правду и отвечать за свои поступки – настоящий кодекс чести для этих ребят, которые свято следуют ему в своей непростой жизни, реальной, но удивительным образом граничащей со сказкой…
Владислав Крапивин – известный писатель, автор замечательных книг "Оруженосец Кашка", "Мальчик со шпагой", "Мушкетер и фея", "Стража Лопухастых островов", "Колесо Перепелкина" и многих других.Эта повесть – о мальчишках с верными и смелыми сердцами. О тех, кто никогда не встанет к ветру спиной. Даже если это очень сильный ветер…
Владислав Крапивин — известный писатель, автор замечательных книг «Оруженосец Кашка», «Мальчик со шпагой», «Мушкетер и фея», «Стража Лопухастых островов», «Колесо Перепёлкина» и многих других.В этой повести рассказывается о мальчишке, который всю жизнь мечтал попасть к морю. И, наконец, его мечта сбылась — он оказался в городе, где все связано с флотом.
Эта повесть – история приключений двух озорников: щенка, который очень хотел найти своего настоящего хозяина, и мальчика Уголька, всю жизнь мечтавшего о верном друге.
Фантастическая повесть из цикла «В глубине Великого Кристалла».По жестоким и несправедливым правилам, действующим в государстве, Корнелий Глас должен быть казнен. В ожидании исполнения чудовищного приговора он знакомится с ребятами из тюремного интерната, которые рассказывают ему старинную сказку о легендарной земле, где можно спастись от беды… Поняв, что это не вымысел, Корнелий решается бежать, взяв с собой новых друзей. От Петра, настоятеля древнего Храма, он узнает предание о великих Хранителях вечных Законов Вселенной, учителях и защитниках всего мира.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Какое огромное количество открытий готовит для шестилетнего мальчишки мир! Сколько прекрасного и замечательного можно увидеть — но и печалей не избежать… Да, много сюрпризов готовит жизнь юному Славке: смешных и грустных, забавных и поучительных. И память о своем детстве, о своих товарищах, о своей улице останется вместе с ним до седин…
В этой повести Владислава Крапивина рассказывается о первом путешествии автора за пределы родной Тюмени. Ведь для первоклассника даже посещение соседних сел Парфёново и Юрты может стать самым настоящим приключением…
Этот сборник объединяет в себе произведения, созданные автором на протяжении нескольких десятилетий. В него вошли художественные и документальные повести-воспоминания, в которых переплелись эпизоды послевоенного детства автора и события взрослой жизни, истории создания книг и встреч с прототипами их героев на улицах разных городов…
Самая обычная жизнь школьников – полна серьезными испытаниями силы духа, чести, преданности долгу и своим убеждениям, ведь тот, кто верен правде, готов к подвигу всегда.