Одна сотая - [16]
… А теперь садитесь напротив и потолкуем, может быть, в последний раз. Мне нужно сделать несколько замечаний. В самом начале я предупредил вас, что в девяносто девяти частях я был действительно таким, каким меня видел свет, и только одна сотая отличалась другим характером и подчас устраивала мне различные сюрпризы. Вы не должны были разсчитывать услышать больше того, что вы услыхали. Но, тем не менее, мне ужасно бы хотелось, чтоб об этой сотой знал кто-нибудь из живущих, а откуда явилось это желание, — я и сам не знаю. Может быть, это было последнее содрогание самолюбия человека, у котораго его было много, может быть, желание, чтобы справедливость была удовлетворена. Видите ли, демократическое направление понятий и чувств теперь обращает всеобщее человеческое внимание на малых и обиженных. Я решительно ничего не имею против этого, ибо, ясно убедившись, что этот мир — не лучший из миров, на слово поверю, если мне скажут, что он нуждается в переделке. Но в таком случае малых и обиженных нужно искать везде, под каким бы видом они ни представлялись. Насколько велик я, коли на тридцать третьем году, сраженный этой ужасной болезнью, я за собою не имею ничего, перед собою — ничего, в себе — ничего, возле себя — ничего, — кроме какой-то олицетворенной обязанности, воплотившейся в вашей особе, — никого и ничего! — об этом уже судить вам. Значит, я обижен? Вы ответите на этот вопрос, когда обдумаете и разрешите его: не могла ли моя одна сотая, при соответственных условиях, возрасти насчет остальных девяноста девяти частей на пользу моей души и тела? Если вы решите, что не могла, плюньте на меня и всех подобных мне, а то, что я говорил, выкиньте из памяти. Но если могла, то дело ясное: обида моя лежит как на ладони. Кто же меня обидел? Кто виноват в этом? Может быть, никто, а может быть все и вся. Это — история другого сорта и разсматривать ее я не стану. Но я решительно требую равенства для малых и обиженных, где бы они ни обретались, — внизу или на вершинах, — требую, чтобы на них смотрели не только с точки критики, но и с точки милосердия. Я требую милосердия для ясных панов, милосердея для миллеонеров!
Да что тут долго говорить! Вы очень учены, головы ваши преисполнены разными мудрыми и любопытными разностями, но о недрах и движениях человеческой души такой шалопай, как я (если у него есть хоть сколько-нибудь смысла в голове), иногда может знать больше, чем вы.
Что вы скажете, например, о таком факте?
В одной из столиц я был близко знаком с блестящим, прекрасным, богатым молодым человеком, происходящим от одной из лучших фамилий страны. Жизнь он вел очень веселую. Товарищ он был превосходный, — мы все любили его. Барыни были от него без ума, а он дурачил их на все лады и на все манеры, до тех пор, пока одна из них не привлекла его к себе. Он обручился и скоро должен был жениться на ней. Его невеста, также как он, была блестяща, прекрасна и богата, мужчины, в свою очередь, ухаживали за нею. Никогда еще я не видал своего друга таким веселым, как тогда, никогда счастье так не благоприятствовало ему. Тем не менее, однажды вечером, вернее — ночью, я подметил в нем что-то странное. Вещь пустейшая. После очень веселаго ужина и удачно закончившейся для него карточной игры, он, вставая из-за зеленаго стола, оперся на него рукою и с минуту простоял неподвижно, с нахмуренным лбом с прекрасными глазами, которые теперь смотрели стеклянным взором куда-то так далеко, как будто все мысли его сплыли вглубь головы, а в зрачках оставили одну пустоту. Он был так неподвижен и сосредоточен, что не слыхал, как его называли по имени, а когда, наконец, очнулся из этой каменной задумчивости, то я, внимательно наблюдая за ним, заметил, что он сделал гримасу, как будто проглотил что-то невкусное, потом махнул рукою и широко зевнул, как смертельно соскучившийся человек.
Только это и случилось тогда, но через два дня этот человек застрелился. Почему он сделал это? Без всякой видимой причины. В карты он не проигрался, не осрамил себя никаким позорным поступком, какой покрывает позором таких, как он и я. Невеста не изменила ему, а если б он перестал жаждать жениться на ней, то легко мог бы освободиться от этого. Зачем же выстрелил себе в лоб? Вы говорите, что это было результатом наследственной мании самоубийства. Хорошо: мания самоубийства! Я записываю этот термин у себя в памяти и разскажу вам, что однажды случилось со мною самим. Это было в концертной зале. Играл один из знаменитейших современных виртуозов, я сидел рядом с прекраснейшей женщиной столицы, потоки электрическаго света и блеск бриллиантов заливали всю залу. В начале концерта я был в восторге от музыки, от моей соседки, от всей залы и своей собственной персоны, но вдруг, когда я закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточить внимание на мастерски перепутанных пассажах и аккордах, то на фоне собственных ресниц увидал… что? — черныя внутренности множества склепов и стоящие в них гроба. Вместо того, чтоб открыть глаза и таким образом поскорее освободиться от печальной картины, я всеми силами старался удержать ее и думал: да, все этим заканчивается! Мир — это панорама с картинами, показывающимися и погружающимися в вечный мрак. Я не существовал, не существую, не буду существовать. «Суета сует и всяческая суета!» Когда, наконец, музыка утихла и раздались громовыя рукоплескания, а я открыл глаза, раскланивающийся виртуоз показался мне удивительно неуклюжим, моя соседка, объятая восторгом, — смешною, рукоплещущие люди — сумасшедшими, поток света, заливающий залу, — неимоверно резким. Правда, это продолжалось недолго и было… чем? Проявлением начинающейся истерии — ответите вы… Да, мания самоубийства и истерия. Я уверен, что вы все умеете называть по имени, но о сущности человека, каким манером она образовывается, вы знаете столько же, сколько о том, как образовывается сила притяжения, свет, тягота и другие ингредиенты, которые составляют видимый мир. Может быть, об этом я знаю немного больше. Одна сотая, дорогой мой, это одна сотая…
В очередной том серии «Каприз» включены лучшие любовные романы известной польской писательницы Элизы Ожешко (1842–1910) «Последняя любовь» и «В провинции». В них автором талантливо и увлекательно воссоздаются жизненные испытания героев, главным стремлением которых выступает жажда настоящего любовного чувства.
«Над Неманом» — наиболее крупное произведение Э. Ожешко — был написан в 1886–1887 годах, в пору расцвета таланта писательницы. В романе создана широкая и многоплановая картина польской жизни того временя.Роман «Над Неманом» — великолепный гимн труду. Он весь пронизан мыслью, что самые лучшие человеческие чувства — любовь, дружба, умение понимать и любить природу — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благодетельное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев произведения.
«Марта» — ранний роман Элизы Ожешко посвящен теме общественной эмансипации и борьбы женщин за человеческое достоинство. Главная героиня романа Марта Свицкая, которая после смерти мужа-офицера и потери имущества осталась со своей четырехлетней дочерью Яни без средств к существованию. Героиня начинает искать работу, но оказывается, что она не имеют достаточной подготовки и практических навыков, — знает только французский язык, но не настолько, чтобы быть в состоянии преподавать его, она может только шить вручную, а не на машинке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу польской писательницы Э.Ожешко вошли известный роман «Господа Помпалинские» и повесть «Хам». Роман посвящен изображению польской шляхты после восстания 1863 года. Повесть рассказывает о жизни крестьян Неманского края 80-х годов XIX века.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодой человек взял каюту на превосходном пакетботе «Индепенденс», намереваясь добраться до Нью-Йорка. Он узнает, что его спутником на судне будет мистер Корнелий Уайет, молодой художник, к которому он питает чувство живейшей дружбы.В качестве багажа у Уайета есть большой продолговатый ящик, с которым связана какая-то тайна...
«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.