Одна отвергнутая ночь - [7]
— Ливи! — я едва слышу его на расстоянии сквозь шум дождя. — Ливи, подожди!
Подойдя к дороге, я вынуждена остановиться, машины спешат на зеленый свет, и я стою среди множества других пешеходов, ожидающих, чтобы перейти улицу, и все они с зонтами. Хмурюсь, когда люди по обе стороны от меня отскакивают назад, но слишком поздно осознаю причину.. Огромный зеленый грузовик проносится мимо, прямо по озеру из лужи у самого тротуара, разбрызгивая океан воды прямо на меня.
— Нет! — со вздохом роняю куртку, когда меня окатывает ледяной до онемения водой. — Дерьмо! — светофор меняет цвет, и все начинают переходить дорогу, оставив меня, словно мокрую крысу, на тротуаре, дрожащую и полную слез.
— Ливи, — голос Миллера звучит тише, но я не уверена, причина в расстоянии или его заглушает дождь. Его теплое прикосновение к моей мокрой руке вскоре говорит мне о последнем, а я удивляюсь, что он вышел из своей машины, несмотря на ужасную погоду, и то, что дождь делает с его дорогим костюмом.
Сбрасываю его руку:
— Оставь меня в покое.
Наклонившись, поднимаю с земли промокшую куртку и борюсь с растущим в горле комом и искрами внутри, которые разожгло его прикосновение к холодной, мокрой коже.
— Оливия.
— Откуда ты знаешь Уильяма Андерсона? — выпаливаю, разворачиваясь к нему лицом, и вижу, что он стоит в безопасности и сухости гигантского зонта. Могла бы и догадаться. Сама себя удивила таким вопросом, и Миллера, очевидно, тоже, судя по тому, как он едва заметно вздрогнул. Есть много вопросов, которые мне следует задать, а разум сконцентрировался именно на этом.
— Неважно, — его тон пренебрежителен, и от этого я становлюсь более настойчивой.
— Готова поклясться в обратном, — фыркаю я. Он знал. Знал все это время. Я могла бы только упомянуть имя Уильяма, выворачивая душу, выкладывая Миллеру все о своей матери, а он точно бы знал, о ком я говорю, и теперь я уверена, именно это послужило главной причиной его дикой реакции и шока.
Он, должно быть, видит невысказанное решение на моем лице, потому что его безэмоциональное выражение превращается в оскал.
— Ты знаешь Андерсона и ты знаешь меня, — его челюсть сжимается. Он имеет в виду, я знаю, чем они оба занимаются. — Наши дорожки пересекались годами.
Сквозь горечь, исходящую от него волнами, я быстро кое-что подмечаю.
— Ты ему не нравишься.
— И он не нравится мне.
— Почему?
— Потому что он сует нос, куда не следует.
Смеюсь внутри, думая о том, как же я согласна с этим, опускаю взгляд к земле и наблюдаю, как капли дождя разбиваются об асфальт. Заявление Миллера только усиливает мой страх. Я бы ошиблась, если бы хоть на секунду поверила, что Уильям исчезнет туда, откуда пришел, не вынюхав информацию о нашей с Миллером связи. Я многое запомнила о Уильяме Андерсоне, и одной из таких вещей было его желание знать обо всем. Не хочу объясняться ни перед кем и уж точно не перед бывшим сутенером моей мамы. В любом случае, я ничего не должна ему объяснять.
Вырываюсь из раздумий, когда в поле зрения появляются коричневые ботинки Миллера.
— Как ты, Оливия?
Отказываюсь сейчас на него смотреть, его вопрос раскаляет мою злость.
— А ты как думаешь, Миллер?
— Не знаю. Поэтому и пытался с тобой связаться.
— Ты на самом деле не имеешь понятия? — гляжу на него, удивленная. Его идеальные черты режут глаза, заставляя меня упорно опускать взгляд, как будто, если бы я смотрела на него слишком долго, я бы никогда не смогла его забыть.
Слишком поздно.
— У меня есть подозрения, — произносит он тихо. — Я говорил тебе принять меня таким, какой я есть, Ливи.
— Но я не знала, кто ты, — выплевываю слова, продолжая следить за разбивающимися у ног каплями воды, думая о том, насколько дебильное извинение он выбрал, чтобы выбраться из этой ситуации. — Единственное, что я приняла, это то, что ты другой, с твоей навязчивой идеей делать все до боли идеальным и с твоими первоклассными манерами. Они могут раздражать до чертиков, но я приняла их и даже стала находить милым, — нужно было использовать какое-нибудь другое слово: привлекательными, очаровательными, обаятельными — но не милыми.
— Я не так плох, — слабо протестует он.
— Так! — теперь я смотрю на него. На лице никаких эмоций. Ничего нового. — Смотри! — пальцем провожу вдоль его сухой, облаченной в костюм фигуры. — Стоишь здесь под зонтом, которым можно было быть укрыть половину Лондона, только чтобы не промочить свои идеальные волосы и дорогой костюм.
Он выглядит немного сердитым, пробегая глазами по своему костюму и медленно переводя взгляд обратно на меня. А потом он бросает свой зонт на дорогу, дождь быстро пропитывает Миллера, волосы беспорядочно падают на лицо, вода стекает по щекам, а дорогой костюм начинает липнуть к телу.
— Счастлива?
— Ты думаешь, дав себе немного промокнуть, исправишь это? Ты трахаешь женщин, чтобы заработать на жизнь, Миллер! И ты трахнул меня! Сделал меня одной из них! — пячусь назад, голова кружится от ярости и картинок о том времени, которое мы проведели в номере злосчастного отеля.
Вода, стекая по его лицу, блестит.
— Не стоит быть такой пошлой, Оливия.
Вздрагиваю, отчаянно пытаясь собраться с силами.
У молодого дизайнера интерьеров Авы О’Ши назначена первая консультация в «Поместье» с его владельцем мистером Джесси Уордом. Она ожидает увидеть типичного упитанного состоятельного сельского жителя в галстуке, однако по прибытии все ее представления рассеиваются. И как она могла так сильно заблуждаться? Джесси — невероятно красивый, очаровательный и уверенный в себе мужчина. А также тщеславный, жизнелюбивый плейбой, который не знает границ. Ава отчаянно не хочет, чтобы ее к нему влекло, однако не в силах контролировать эффект, который он на нее оказывает.
Ливи заметила его в ту же секунду, как он зашел в бистро. С ошеломляющей внешностью, способной остановить сердце, и таким пронизывающим взглядом голубых глаз, от которых она растерялась настолько, что оказалась практически не способна принять его заказ. Как только он вышел за дверь, она подумала, что никогда снова его не увидит. А потом она нашла записку, оставленную им на салфетке….с подписью М. Всё, чего он хотел - одна ночь, чтобы насладиться ею. Ни чувств, ни обязательств, ничего, кроме удовольствия. Все защитные механизмы Ливи, строящиеся в течение всей её одинокой жизни, оказались под угрозой уничтожения этим сбивающим с толку мужчиной.
Говорят, имя имеет определенное влияние на судьбу человека. Родители, возжелавшие для своей дочери необычную судьбу, назвали ее Леопольдой. Странное имя дало ей и странный характер. Она и замкнута, и молчалива, как озадаченный котенок, но в то же время цинична и диковата, как повидавшая жизнь дикая львица. Она не может доверять даже самым близким людям, но сможет ли она довериться тому, кому вздумается ее укротить и приручить? Время покажет...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Магазин «Путеводная нить» на Цветочной улице стал своеобразным клубом для женщин, увлекающихся вязанием. За рукоделием они обсуждают свои планы и проблемы, поддерживают друг друга в трудную минуту, обдумывают новые модели и важные события своей жизни. Аликс выходит замуж по любви, но поведение жениха заставляет ее задуматься, нужна ли она ему. Сестра Лидии Маргарет отчаянно волнуется за дочь, Колетта влюблена, но не хочет признаться в этом даже самой себе. Все они спешат в «Путеводную нить», зная, что здесь их ждут любимое занятие и дружеское участие.
Вам слегка за тридцать, вы не замужем и в ближайшей перспективе на горизонте нет никого, а оправдать карьерой данный факт не получается, в виду отсутствия таковой? Но вы не ханжа, не девственница, которая всю жизнь к себе никого не подпускала, вам не разбивали сердце для того, чтоб вы начали сторониться мужчин, не прячете в глубине души никакой душещипательной драмы - потому надеяться на героя любовного романа не получится. Приходится просто жить жизнью одинокой женщины, которая постепенно обнаружила, что свободных мужчин вокруг нее уже не осталось, она несколько растолстела и превратилась в домашнюю зануду, а подруги от ночных гуляний перешли на ранние подъемы и сборы в ясли-садик.
Очаровательная лирическая история уже немолодых людей, лишний раз доказывающая поговорку, что для такого чувства, как любовь, нет возрастных ограничений.В романе противопоставляется истинное творчество провинциального таланта и массовое искусство большого мегаполиса, приносящее славу, успех и опустошающее удовлетворение. Коварная и непреодолимая любовь открывает новый взгляд на, казалось бы, прожитую жизнь, заставляет творить, идти вперед и добиваться успеха и, несмотря на всю трагичность и безысходность, дает повод надеяться, что эта боль и переживания не напрасны.
Аня, «рабочая лошадка» рекламного агентства, несправедливо уволена по подозрению в экономическом шпионаже. Бывает... Кошмар? Не совсем... Нашлось наконец-то время заняться собой. Похудеть, помолодеть н превратиться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». Теперь «серая мышка» имеет все шансы стать знаменитой фотомоделью... И даже безнадежно любимый ею бизнесмен обращает на нее благосклонное внимание... Но поздно — в жизни Ани появляется новый мужчина, способный предложить ей настоящую любовь!…