Одна крошечная ложь - [4]

В ту же секунду, как мы переступили порог дома, Рейган испарилась, заговорив с компанией парней. Если учесть, что она — первокурсница, казалось, что она знакома со множеством людей. По большей части мужского пола. Именно она предложила нам пойти сегодня на вечеринку. В ином случае мы оказались бы на одном из множества организованных деканатом мероприятий, на которые я намеревалась пойти, пока Кейси не сломала все мои планы. По-видимому, студенты Принстона, живущие вне территории кампуса, — это редкость, и, как следствие, эти вечеринки никогда нельзя пропускать.

— Ладно, Принцесса. Пей, — говорит Кейси, вытащив из ниоткуда бутылку воды, после чего добавляет: — Не хочу, чтобы тебя сегодня рвало.

Я беру бутылку у нее из рук и наполняю рот свежей, прохладной жидкостью. И представляю, как метко выверну свой обед на Кейси. Так ей и надо.

— Ой, ладно тебе, Ливи! Прекрати на меня злиться.

Голос Кейси звучит немного жалобно, а значит, она искренне чувствует себя виноватой. А потом я начинаю испытывать чувство вины за то, что заставила ее почувствовать вину…

Я глубоко вдыхаю.

— Я не злюсь. Просто не понимаю, зачем ты хочешь меня напоить.

Наши родители погибли по вине пьяного водителя. Думаю, это одна из главных причин, по которым до настоящего момента я всячески избегала алкоголя. Кейси тоже едва притрагивается к спиртному. Однако, создается впечатление, будто сегодня она решила восполнить этот пробел.

— Хочу убедиться, что ты повеселишься и познакомишься с новыми людьми. Это первая неделя твоего первого года в колледже. Такое происходит раз в жизни. И она обязательно должна включать в себя обильное количество алкоголя и хотя бы одно утро в обнимку с унитазом.

Я закатываю глаза, что служит моим ей ответом, но ее это не разубеждает. Повернувшись ко мне лицом, она обвивает меня руками за плечи.

— Ливи. Ты — моя младшая сестренка, и я тебя люблю. Последние семь лет в твоей жизни не было ничего нормального. Сегодня же ты будешь жить, как обыкновенный, безответственный восемнадцатилетний человек.

Облизнув губы, я возражаю:

— Пить в восемнадцатилетнем возрасте незаконно.

Знаю, мой аргумент — это пустяк по сравнению со словами сестры, но мне все равно.

— А, да. Ты права.

Скользнув рукой под тогу, чтобы добраться до кармана шорт, Кейси вытаскивает нечто, похожее на водительские права.

— Вот поэтому, если появятся копы, ты — двадцатиоднолетняя Патриция из Оклахомы.

Мне стоило сообразить, что сестра прикроет все тылы.

Темп музыки ускоряется, и мои колени начинают двигаться под ее ритм.

— Скоро ты со мной потанцуешь! — вопит Кейси, передав мне еще две порции «Джелло».

И сколько я уже выпила? Я потеряла счет порциям спиртного, а язык вытворяет забавные вещи. Обхватив меня рукой за шею, сестра притягивает меня к себе, прижавшись щекой к щеке.

—Так, готова? — спрашивает она, выставив перед нами телефон.

Я слышу слово «Улыбочку!», когда меня ослепляет вспышка.

— Для Штейнера.

«Ага! Доказательство!»

— Выпьем за нас!

Кейси чокается со мной своим стаканчиком, а потом запрокидывает голову и осушает его. За первой порцией быстро следует вторая.

— О, голубенькие! Буду через секунду!

И, как золотистый ретривер, преследующий белку, Кейси несется за парнем, который удерживает на плече огромный, круглый поднос. Она не обращает никакого внимания на оборачивающихся ей вслед. Из-за ярких рыжих волос, выдающейся внешности и рельефных изгибов фигуры вслед моей сестре всегда оборачиваются. Сомневаюсь, что она вообще замечает эти взгляды. Да и никакого дискомфорта у нее по этому поводу точно не возникает.

Я вздыхаю, наблюдая за ней. Я знаю, что она задумала. Помимо того, чтобы меня напоить, конечно же. Она пытается отвлечь меня от грустной части сегодняшнего дня. От того, что папы нет здесь в тот самый день, когда он должен присутствовать. В тот день, когда я начинаю обучение в Принстоне. В конце-то концов, это всегда было его мечтой. Он был почетным выпускником и хотел, чтобы обе его девочки поступили на учебу сюда же. Снизившиеся после аварии оценки Кейси не оставили ей такой возможности, взвалив это на мои плечи. Так что я живу его мечтой — и своей тоже, — а его здесь нет, чтобы увидеть.

Я глубоко вздыхаю и молча принимаю то, что судьба (а под судьбой я имею в виду порции «Джелло») сегодня для меня уготовила. Нервничаю я точно меньше, чем в тот момент, когда вошла в двери дома. А шумная атмосфера очень даже ничего. И это моя первая вечеринка в колледже. В этом нет ничего неправильного, как и в том, что я наслаждаюсь происходящим, напоминаю я себе.

Со стаканом в руке я прикрываю глаза и даю телу просто прочувствовать пульсирующий ритм музыки. «Расслабься, повеселись». Так всегда говорит мне Штейнер. Запрокинув назад голову, я болтаю содержимое стакана и подношу его к губам, высунув язык, чтобы заполнить рот желеобразной мешаниной. Чувствую себя профессионалом.

И совершаю дилетантскую ошибку: я ни за что не должна была закрывать глаза.

Если бы я держала их открытыми, то не выглядела бы доступной, пьяной девицей. И я бы увидела, как он приближается.

Резкий апельсиновый вкус едва касается моих вкусовых рецепторов, когда сильная рука обхватывает меня спереди за талию и оттягивает прочь от безопасности стены. Мои глаза широко распахиваются, когда спиной я прижимаюсь к чьей-то груди, а одна мускулистая рука обвивает мое тело. В следующий удар сердца (не мой, потому что мое сердце вообще перестало биться) рука сжимает одновременно и мой подбородок, и стаканчик, прижатый к губам, и запрокидывает назад мою голову, так что теперь она находится под углом, а я смотрю вверх. Я улавливаю мускусный запах одеколона на долю секунды раньше, чем парень наклоняется и скользит своим языком по моему, обернув его и слегка поласкав, прежде чем стянуть «Джелло». Все это происходит настолько быстро, что у меня нет шанса подумать, среагировать или убрать свой язык. Или откусить вторгшийся.