Одна как стебель сельдерея - [7]

Шрифт
Интервал


Женщина-салат. В легкомысленную и неглубокую женщину-салат легко влюбиться, потому что она — квинтэссенция женщины. Миловидная, желанная, смешливая и капризная. Но лучше не доверяться ей — она по природе своей не верна. С завидной легкостью она перепархивает из постели в постель. Совсем немного тепла достаточно, чтобы размягчить ее, возможно, потому что в ней не так много содержимого. А может, она просто поняла: в жизни надо наслаждаться счастливыми моментами и не задавать лишних вопросов. Обычно женщина-салат хорошо ладит с женщиной-помидором. Они подруги по коже. А вот женщина-бельгийский салат — это нечто особенное. Она настоящая аристократка. Даже возраст и седина придают ей шарм. Может, как раз горьковатый привкус разочарованности делает ее такой невероятно притягательной.

Летающие прокладки

Спасибо. Большое спасибо. Теперь, когда изобрели прокладки с вышивкой, я спокойна. Я чувствую, что иду в ногу со временем. Много лет я спрашивала себя, когда же наконец кто-нибудь придумает прокладки с вышивкой, потому что без них просто не знаю, как жить дальше. В общем, вчера я купила их, и разочарованию моему не было предела. Я думала, они и правда с вышивкой. Думала, они сделаны из каймы и к ним прилагается набор ниток мулине, и по вечерам, когда нечем заняться, можно сидеть перед телевизором и вышивать на них свои инициалы или букеты фиалок крестиком. Можно даже вышить (почему бы и нет?) целый натюрморт с птичками, что-нибудь меланхоличное.

Вперед, о гении! Ваша работа — придумывать гениальные прокладки? Так пришпорьте свою идиотскую фантазию! Что может быть проще? Новая линия профессиональных прокладок «деловая женщина»: плотно прилегающие для парашютисток — остаются на месте, даже если падать вниз головой со скоростью 100 км в секунду; из дерева Страдивари — для скрипачек; невидимые для ассистенток иллюзиониста — некрасиво, если девушка исчезнет, а прокладка останется; двадцатичетырехчасовые для менеджеров; ксерокопируемые для студенток; со спасательным жилетом на шнурке для стюардесс; с воздушной подушкой для таксисток; двусторонние летне-зимние для домохозяек; в кожаном переплете с цитатой из Цицерона для преподавательниц латыни.

Вы изобрели прокладки «танго», чтобы танцевать танго? Ну и зря! Теперь придется выпустить прокладки «вальс» — из кружев с кринолином, или «рок-н-ролл» — из черной кожи с пряжками.

Объясните мне, причем здесь крылышки? Это же прокладка, а не кондор… Давайте оборудуем ее пальмовыми листьями, аэродинамическими спойлерами и зеркалами заднего вида. Лично я бы изобрела прокладку с кармашком на молнии — тайником для денег. Вот уж точно надежное место. Тогда грабителю вместо сумки придется вырывать у меня прокладку. Смешно до слез.

Пунктик

В любых отношениях рано или поздно приходится столкнуться со старой доброй проблемой пунктика. С идеей фикс, со страстью, с манией, которая по очереди захватывает влюбленных, заставляя его покупать. Непреодолимая сила овладевает им и, отключая способность мыслить, заставляет швырять деньги на ветер. Покупать. Покупать. Покупать. Но что? Абсолютно ненужные вещи, которые вдруг кажутся необходимыми. При этом ты никогда не покупаешь дешевые марки или подделки. Трагедия в том, что, утолив свою потребительскую жажду, уже через несколько дней ты задвигаешь «необходимую» вещь в угол и забываешь о ней. Проходит неделя, и пунктик снова напоминает о себе.

Существует две разновидности пунктика: Ее пунктик и Его пунктик. Ее пунктик не так опасен, как Его. Голова женщины набита пунктиками. Больше того. Я позволю себе выдвинуть гипотезу, что голова женщины состоит из пунктиков: десять процентов серого вещества, все остальное — идеи фикс. Ее голова похожа на набитую разноцветными шариками комнату в «Икее», где покупатели оставляют детей. Пунктиков миллионы, а это значит, они маленькие. Пакетики и сверточки благовоний, баночки с грязью Мертвого моря, бюстгальтеры с подушечками, с маслом, с силиконом, с солнечной энергией, пудреница из лебединого пуха, щипцы из лосиного рога, перламутровые кастаньеты, увлажнители для сумочек. Хлам, но если сложить все вместе, получится, что ты потратила на него половину зарплаты. Его пунктик гораздо опаснее. Потому что он всегда дорогущий. Цифровой фотоаппарат, сканер, многофункциональная дрель. Раз в месяц его и только его захватывает Большой Пункт. Не обыкновенный, житейский пунктик, но по-настоящему большой — не пунктик, а Пунктище. Настолько большой и крутой, что трепещет даже банковский счет. В состоянии Большого Пункта он способен купить себе каноэ, старый прицеп, огромную шахматную доску из порфира, престарелого чистокровного скакуна, спутниковый навигатор, аквариум емкостью пятьдесят тысяч литров, а при потере контроля — и удобную хижину в горах.

К сожалению, пунктик — это болезнь. Хроническая и неизлечимая. Как герпес. Вроде бы проходит, но достаточно легкой простуды, и он появляется снова. Единственный способ бороться с напастью — это держать себя на привязи.

Шесть часов св Стингом

Мне пришла в голову мысль. Эликсир «сделай сам» от скуки. Легок в приготовлении и экономичен. Бусы из котлет ресторана «Икея». Можно собрать и браслет — получится комплект. А когда нападает скука, отгрызаешь по бусинке и постепенно приходишь в норму. Гарнитур трусов «неделька» — тоже неплохое средство. Резко поднимает настроение. Или раскраска, та самая, для детей дошкольного возраста. Садишься за стол и начинаешь раскрашивать фигуры в разные цвета, думая только о том, чтобы не вылезти за края. Еще одно средство — серьгитерапия. Поход в магазин и покупка новых сережек полезнее похода к психотерапевту.


Рекомендуем почитать
Крик далеких муравьев

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 60, 1966 г.


Вниз по Шоссейной

Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.


Блабериды

Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.


Офисные крысы

Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Ночной сторож для Набокова

Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.