Одна испанская ночь (Треуголка) - [7]

Лукас скрывается. В дом входит Гардунья.

ЭУХЕНИО. Я славно пропотел, Гардунья! Это меня спасло от простуды! Ну, что сенья Фраскита! Ты встретился с ней? Ты ее привел сюда? Виделась она с женой?

ГАРДУНЬЯ. Моя звезда заходит! Даже бабы втирают мне очки! Сеньор, мельничиха провела меня, как последнего дурака. Вместо того чтоб ехать в город, мельничиха отправилась в село за своим мужем... Глупый Гардунья! Что случилось с твоим нюхом. Простите мне мою глупость...

ЭУХЕНИО. Тем лучше! Тем лучше! В таком случае все спасено! Прежде чем рассветет, оба они, Лукас и Фраскита, отправятся в тюрьму инквизиции, скованные одной цепью, а уж там я их сгною, там уж им не придется рассказывать о событиях нынешней ночи. Гардунья, принеси мне мое платье, оно, наверно, уже просохло... Принеси и одень меня! Любовник сейчас превратится в коррехидора!..

ГАРДУНЬЯ. Сеньор, вашей одежды нет на месте!

ЭУХЕНИО. Что ты болтаешь, болван! Где же она!

ГАРДУНЬЯ. Она исчезла!

ЭУХЕНИО. Исчезла?

ГАРДУНЬЯ. Да, сеньор... Ваш плащ, казакин и камзол... Ваши штаны, чулки и башмаки... Словом, все ваше полное облачение, включая шпагу и перчатки.

ЭУХЕНИО. А моя шляпа? Моя треуголка?.. Ее-то, я надеюсь, не посмели утащить?

ГАРДУНЬЯ. Ваша треуголка?.. Я ее тоже нигде не вижу.

ЭУХЕНИО. Ну что ж, тогда готовься!

ГАРДУНЬЯ. К чему, мой сеньор?

ЭУХЕНИО. К тому, что завтра я точно тебя повешу, Гардунья!

ГАРДУНЬЯ. Помилуйте, сеньор. Я не виноват. Я развесил ее вот на этих стульях, чтобы она лучше просохла. Смотрите, сеньор, тут кажется что-то валяется! Да это же одежда Лукаса!

ЭУХЕНИО. Неси ее сюда!

ГАРДУНЬЯ. Вы хотите надеть ее на себя?

ЭУХЕНИО. Болван! Не могу же я вернуться домой, в чем мать родила! Что-нибудь я должен надеть?! Да не стой ты как соляной столб, помоги мне одеться.

Гардунья помогает коррехидору одеть одежду Лукаса. У мельницы появляется Фраскита.

ФРАСКИТА. Алькальд и коррехидор замыслили погубить меня, но они здорово промахнулись! Мой Лукас провел их вокруг пальца. Но что происходит у нас в доме? Мой муж убьет коррехидора, если застанет его там в такую пору!.. (Замечает коррехидора в одежде мужа.) Лукас, ты здесь! С тобой все в порядке! (Видит, что перед ней коррехидор.) Это вы, сеньор коррехидор?

ЭУХЕНИО. Да, это я собственной персоной, Фраскита.

ФРАСКИТА. Но что значит весь этот маскарад? Почему вы в одежде моего мужа? Где Лукас?

ЭУХЕНИО. Разве ты не знаешь, что всю мою одежду похитили? Разве ты не знаешь, что шайка разбойников под предводительством Лукаса...

ФРАСКИТА. Ложь!

ГАРДУНЬЯ (отводя ее в сторону). Послушайте, сенья Фраскита. С позволения сеньора коррехидора... Если вы не уладите дело, он всех нас повесит, начиная с Лукаса!..

ФРАСКИТА. Но в чем дело?

ГАРДУНЬЯ. А в том, что дядюшка Лукас расхаживает сейчас по городу в костюме коррехидора... И бог его знает, не доведет ли его этот наряд до самой спальни коррехидоровой супруги!

ФРАСКИТА. Иисусе! Значит, мой муж думает, что я обесчещена! Значит, он пошел в город отомстить мне!.. Едемте, едемте в город и там, как хотите, оправдайте меня в глазах Лукаса!

ЭУХЕНИО. Едемте в город! Я не могу допустить, чтобы этот человек выкладывал моей жене весь вздор, который он вбил себе в голову.

ГАРДУНЬЯ. Ну что ж, в город так в город. Но только, дай бог, сеньор коррехидор, чтобы дядюшка Лукас, напяливший вашу одежду, удовлетворялся одним разговором с вашей супругой!

ЭУХЕНИО. Что ты мелешь? Ты думаешь, этот мерзавец способен...

ФРАСКИТА. На все!

КАРТИНА ВТОРАЯ

У дома коррехидора. Слышатся крики ночных сторожей: "Пресвятая богородица, спаси нас! Полночь, все спокойно!". На небольшой балкончик дома выходит Мерседес.

МЕРСЕДЕС. Вот уже и полночь наступила, а моего мужа до сих пор нет. (В дом.) Роза-Хосефа!

На балкончике рядом появляется Роза-Хосефа.

РОЗА-ХОСЕФА. Чего изволите, моя госпожа?

МЕРСЕДЕС. Дети уснули, кормилица?

РОЗА-ХОСЕФА. Еле-еле угомонились. Им, видите ли, не терпелось дождаться, когда возвратится их блудный папаша и расскажет, как он ловил злоумышленников.

МЕРСЕДЕС. Напомни-ка мне еще раз, что тебе говорил Гардунья о моем благоверном? Что сеньор коррехидор велел ему для меня передать?

РОЗА-ХОСЕФА. Со слов Гардуньи, моя госпожа, выходило, что сеньор коррехидор охотится за какими-то важными злодеями. Да только я-то не слишком уж ему и поверила. Знаю я этого пройдоху, как облупленного.

МЕРСЕДЕС. Что же ты о нем знаешь, кормилица?

РОЗА-ХОСЕФА. А то, что соврать для него - раз плюнуть!

МЕРСЕДЕС. Ты думаешь, что мой муж меня обманывает?

РОЗА-ХОСЕФА. Да я не о вашем муже речь веду, а об этом прихвостне Гардунье, что ходит за вашим муженьком по пятам как тень.

МЕРСЕДЕС. Так ты говоришь не об Эухенио?

РОЗА-ХОСЕФА. Один другого стоит. А ваш муженек-то чем лучше? Не зря про него болтают: соврет - недорого возьмет и глазом не моргнет.

МЕРСЕДЕС. Кто так говорит?

РОЗА-ХОСЕФА. Да все слуги в доме. Уж нам-то о нем известно то, о чем вы, может быть, и не догадываетесь.

МЕРСЕДЕС. И что же вам известно?

РОЗА-ХОСЕФА. Да поговаривают, что заглядывается он с некоторых пор на одну прекрасную мельничиху, что живет тут неподалеку. А вам, при случае, заливает про то, что занят поимкой каких-то преступников. И чего этим мужчинам не хватает: жена - и красивая, и добрая, и приветливая. Да эта мельничиха и не ровня вам. Вы, моя госпожа - знатная сеньора, а она простая крестьянка.