Одна испанская ночь (Треуголка) - [6]

ЭУХЕНИО. Гардунья!.. думай о том, что ты говоришь!..

ГАРДУНЬЯ. Я ничего и не говорю, сеньор...

ЭУХЕНИО. Ну, хорошо, выручи меня из беды...

ГАРДУНЬЯ. Сию минуту... Вот увидите, ваша милость: живо все устрою!

Гардунья раздевает коррехидора и укладывает его в постель. Затем развешивает его одежду на спинках стульев, стоящих перед входом в дом.

ГАРДУНЬЯ. Ну, как вы себя чувствуете?

ЭУХЕНИО. Прекрасно! Наверно, скоро вспотею... Завтра я тебя повешу, Гардунья!

ГАРДУНЬЯ. За что, сеньор?

ЭУХЕНИО. И ты еще смеешь спрашивать? Ты думаешь, я, следуя твоему идиотскому плану, рассчитывал улечься в эту постель один, да еще вторично приняв таинство крещения?.. Завтра же я тебя повешу!

ГАРДУНЬЯ. Да расскажите мне, ваша милость, что случилось?.. Как же с сеньей Фраскитой?..

ЭУХЕНИО. Сенья Фраскита пыталась меня убить. Это все, чего я добился, следуя твоим советам. Можешь быть уверен: я тебя повешу завтра утром!

ГАРДУНЬЯ. Что-нибудь да не так, сеньор коррехидор!

ЭУХЕНИО. Почему ты так думаешь, болван? Потому что я лежу здесь обессиленный?

ГАРДУНЬЯ. Нет, сеньор. Я потому так думаю, что, когда сенья Фраскита поехала в город за врачом, она вовсе не показалась мне такой жестокой...

ЭУХЕНИО. Святый боже! Ты уверен, что она поехала в город?

ГАРДУНЬЯ. По крайней мере, она сама мне так сказала...

ЭУХЕНИО. Беги, лети, Гардунья!.. Ах, я погиб безвозвратно!.. Знаешь, зачем сенья Фраскита отправилась в город? Все рассказать моей жене!.. Уведомить ее, что я здесь!.. Ах, боже мой! Боже мой, как же это я раньше не догадался? Я думал, она помчалась в село искать мужа, а муж в надежных руках, - стало быть, мне наплевать. Но раз она отправилась в город!.. Гардунья, беги, лети... Ты ведь всегда был скороходом, спаси меня! Добейся, чтобы эта ужасная мельничиха не проникла в мой дом!

ГАРДУНЬЯ. А если я добьюсь этого, ваша милость меня не повесит?

ЭУХЕНИО. Не только не повешу - я подарю тебе сапоги: они мне велики, но зато почти совсем новенькие. Я подарю тебе все, что захочешь!

ГАРДУНЬЯ. Коли так лечу стрелой. Спите спокойно, ваша милость. Наваррку я засажу в тюрьму и через полчаса буду здесь. Когда нужно, я могу бегать быстрее осла.

Гардунья убегает. Через некоторое время возле мельницы появляется Лукас.

ЛУКАС. Какой-то алькальд вздумал провести меня! Меня - уроженца Арчены! Вызывать так срочно, так таинственно и в такое необычное время; требовать, чтобы я ехал один; морочить голову разглагольствованиями о королевской службе, о фальшивомонетчиках, о ведьмах и домовых - и, в конце концов, поднести два стакана вина и отправить спать!.. Яснее ясного! Гардунья передал алькальду наставления коррехидора, а коррехидор как раз в это время ведет атаку на мою жену... Почем знать, может я его застану уже внутри!.. Э, да что я говорю? Сомневаться в моей наваррке!.. Это значит бога гневить. Моя Фраскита не может... Впрочем, что это я? Разве есть на свете что-нибудь невозможное? Ведь вот же она, такая красавица, вышла за меня, за урода? Ну и ночь! Ну и жизнь! Как все вокруг меня изменилось за какой-нибудь час! Альгвасилы становятся сводниками, алькальды посягают на мою честь, а жалкое сердце мое посмело усомниться в супруге, благороднейшей женщине па свете. Проклятье! Дверь на мельницу распахнута настежь! А ведь, уезжая, я сам слышал, как жена заперла дверь на ключ, на задвижку и на засов! Следовательно, никто, кроме моей собственной супруги, не мог отворить дверь. Но как, когда и зачем? Что я увижу сейчас? (Замечает одежду коррехидора, развешанную на стульях.) Ярко-красный плащ, казакин, камзол цвета горлицы, черные шелковые штаны, белые чулки, башмаки с золотыми пряжками, полное облачение вплоть до шпаги и перчаток. А самое главное - треугольная шляпа ненавистного коррехидора. Это и есть балахон моего позора, саван моей чести! К ней пробрались обманом? Ее заставили? А может, это она сделала намеренно, сговорившись с коррехидором? Мушкет лежит в том же самом углу, куда его два часа назад кинула Фраскита... Мушкет заряжен. На месте ли кремень? Что это? Назначение племянника сеньи Фраскиты, подписанное доном Эухенио де Суньига-и-Понсе де Леоном! Вот цена сделки! Я всегда подозревал, что семью свою она любит больше, чем меня!.. Ах, почему у нас не было детей! Вся беда в этом! Они там! Теперь я знаю всю правду! Подумаем, как быть! Дело тонкое... Надо все сообразить. Времени у меня довольно. Нет! Ты мне не нужен! (Отбрасывает мушкет.) Ведь это - коррехидор... за убийство коррехидора в Испании не прощают. Скажут, что убил я его из пустой ревности, а потом раздел и уложил в свою постель... Скажут еще, что жену я убил только по подозрению... И меня возьмут и повесят! Все будут смеяться надо мной! Скажут, что в моем несчастье виноват я сам: ведь я же горбат, а Фраскита такая красавица! Но какой страшный вид имел бы мой горб на виселице, а ведь нынче многие ему почти что завидуют! Нет, ни за что! Мне нужно за себя отомстить, а, отомстив, я буду торжествовать, презирать, насмехаться... и как еще насмехаться над всеми!.. Чтобы уж никто никогда не мог издеваться над моим горбом! А ведь коррехидорша тоже недурна! (Он с лихорадочной поспешностью раздевается, бросает свою одежду на стулья и надевает на себя всю одежду коррехидора.) Пусть твоя проклятая треуголка сослужит мне добрую службу!.. Вот идет Гардунья!.. Он не должен меня видеть... А ведь коррехидорша тоже недурна!