Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского - [12]

— Король Нестор, сын Нелея, слава ахейцев, — сказал Телемах. — Орест и впрямь отомстил сполна. Ахейцы будут вовеки воспевать его имя. Дали бы мне боги его силу! Я бы отомстил кавалерам моей матери за их чудовищные преступления, за наглое пренебрежение законом, за унижения и обиды. Но когда боги пряли пряжу судьбы Одиссея и моей судьбы, они не позаботились об этом. Я вынужден сжать зубы и терпеть.

— Мой друг, — сказал Нестор, рыцарь Герении, — раз ты упомянул это дело, я слыхал, что толпа молодых удальцов сватается к твоей матери и бесчинствует у тебя во дворце. Говорят, что эти незваные гости замышляют против тебя недоброе. Скажи, сносишь ли ты это безропотно? Или божья воля обратила жителей Итаки против тебя? Кто знает, Одиссей может еще вернуться, один или со своей дружиной, и взыскать с них за грехи. Позаботилась бы ясноглазая Афина о тебе, как о твоем блистательном отце! Никогда в жизни я не видал, чтобы боги так пеклись о смертном, как Афина Паллада — об Одиссее под Троей, где мы, ахейцы, тяжко страдали! Если она так же полюбит тебя, у кавалеров живо вылетит из головы идея о сватовстве.

— Досточтимый лорд, — печально сказал Телемах, — я не надеюсь, что твои слова сбудутся. Ты описываешь слишком радужную картину. Ни мои мечты, ни воля богов не смогут ее воплотить в жизнь.

Афина отчитала молодого человека.

— Телемах, — сказала она, — что ты несешь? Куда бы ни занесло человека, бог легко может возвратить его домой. Да я бы лучше пережил несчетные лишения, и в конце концов счастливо добрался домой, чем быстро вернулся домой и встретил смерть у родного очага, как Агамемнон от рук жены и Эгиста. А от смерти не уйдешь, и даже боги не могут спасти своих фаворитов, когда всесокрушающая Смерть налагает на них свои руки.

— Ментор, — отвечал кроткий Телемах, — не будем больше спорить на болезненную тему. Нечего рассчитывать на возвращение моего отца и попусту травить себе душу, коль Бессмертные уже отдали его в объятия смерти и мрака. Я хочу переменить тему и задать вопрос Нестору, чьи познания людских мыслей и деяний не знают себе равных. Говорят, что он царствует в течение трех поколений, и моему взгляду представляется почти бессмертным. Расскажи мне всю правду, Нестор сын Нелея, как умер великий король Агамемнон? Какими обманами или уловками сумел подлый Эгист поймать в смертельный капкан храбрейшего? Где был Менелай, что Эгист отважился на убийство? Странствовал ли он вдали от ахейского Аргоса?

Нестор, повелитель колесниц Герении, славный своими табунами, отвечал:

— Дитя, я расскажу тебе всю правду. Можешь себе представить: если бы брат Агамемнона, рыжий Менелай вернулся из Трои и застал Эгиста во дворце своего брата, от того бы и трупа не осталось для пристойных похорон. Псы и вороны разорвали бы его тело на куски за городскими стенами, и ни одна ахеянка не оплакала бы его. И впрямь, Эгист совершил страшное преступление. Пока мы осаждали Трою и совершали геройские подвиги, он нежился в самом сердце Аргоса, посреди конских пастбищ, и нашептывал соблазны на ухо Клитемнестре. Поначалу она отвергала его бесчестные предложения. Она была женщина благородная и порядочная, и рядом с ней постоянно находился дворцовый менестрель, которому Атрид, уходя на войну, поручил присматривать за женой.

«Но проклятье богов погубило ее в конце концов. Эгист заманил певца на необитаемый остров и оставил на съедение хищным птицам. Потом он унес Клитемнестру в свой дом — ее похоть не уступала его страсти. Много берцовых костей он сжег на алтаре богов, много золотых вышитых тканей посвятил им в благодарность за успех, превзошедший все его ожидания.

«Тем временем мы с Менелаем, закадычные друзья, возвращались из Трои. Когда мы огибали священный мыс Суний, где Аттика выдается в море, Феб Аполлон поразил легчайшей стрелой штурмана на корабле Менелая. Тот умер, не выпуская из рук кормило. Этот штурман, Фронтий сын Онетора, был непревзойденным рулевым и умел удержать корабль на курсе даже в шторм. Как ни спешил Менелай, он был вынужден задержаться и похоронить боевого товарища со всеми почестями. Но когда он, наконец, отплыл в темно-винное море на своих великих кораблях и дошел до крутых склонов мыса Малея, всевидящий Зевес решил его помучить и наслал порывистый ветер и огромные, как горы, волны.

«Эскадру разметало штормом. Некоторые суда унесло к той части Крита, где поселились кидоны, возле реки Ярдан. Когда ветер дует с юго-востока, сильное течение[16] гонит пенные волны на запад к высокому мысу на самом краю земли Гортина, буруны разбиваются о гладкий утес, стоящий на краю туманного моря, и рвутся на запад к Фестосу. Лишь низкий риф сдерживает ярость волн. К этому месту принесло половину эскадры. Валы разбили суда в щепу об утесы и люди с трудом спаслись от смерти.

«А Менелай с оставшимися от его эскадры пятью кораблями был унесен волнами и ветрами в Египет. Он плавал по дальним странам, собирая золото и богатства, пока Эгист замышлял свое преступление. Убив Агамемнона, узурпатор воцарился в золотых Микенах и правил железной рукой в течение семи лет. Но восьмой год принес ему беду: из Афин вернулся отважный Орест. Он убил изменника Эгиста, убийцу своего отца. Отомстив, Орест совершил для жителей Микен тризну над телами гнусного Эгиста и ненавистной матери, и в тот же день в порт вошел зычный Менелай, корабли которого были нагружены богатствами по самый планшер.