Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского - [10]

Он пошел во дворец, и команда последовала за ним. Они захватили провиант и погрузили в трюм галеры, как указал любимый сын Одиссея. Телемах поднялся на борт вслед за Афиной. Она заняла свое место на юте, и он сел рядом с ней. Матросы отдали швартовы, поднялись на борт и разобрали весла.

Яркоглазая богиня вызвала попутный бриз с Запада, и тот запел над темно-винным морем. Телемах скомандовал поставить рангоут, и матросы взялись за дело. Они подняли сосновую мачту, вставили ее в пяртнерс, раскрепили штагами и вантами, подняли белый парус за гарделя и натянули его гибкие сыромятные фалы. Парус раздулся под ветром, темная волна зашипела под штевнем, и судно набрало скорость и выскользнуло в открытое море.

Они поставили паруса, закрепили бегучий такелаж быстрого смоленого корабля и достали чаши для вина. Наполнив их до краев, они возлили бессмертным богам, и в первую очередь ясноглазой дочери Зевса. И всю ночь напролет до рассвета корабль прокладывал себе грудью путь по морю.

Песнь III Нестор

Покинув воды роскошного Востока, Солнце поднялось на медный небосвод, чтобы осиять бессмертных богов, а заодно и смертных людей, живущих на плодородной земле. Корабль Телемаха вошел в порт Пилоса, величественной цитадели Нелея. На берегу собрались жители и возносили жертвы Потрясателю земли, чернокудрому Посейдону. Они разделились на девять общин, в каждой по пятисот мужей, и каждая община приносила в жертву девять иссиня-черных, без единого пятнышка, быков. Берцовые кости быков, посвященные Богу, горели на огне; а жертвователи ели потроха[12] и внутренности быков.

Мореплаватели направили судно прямо к берегу. Они взяли на гитовы, убрали паруса и пришвартовались. Они сошли на берег вслед за Афиной, а Телемах оставил корабль последним. Сероглазая богиня обернулась к нему и сказала:

— Телемах, твоя застенчивость и робость совершенно неуместны. Ведь ты пересек море для того, чтобы проведать, где зарыты кости твоего отца, и какой конец постиг его. Иди к укротителю коней Нестору, уговори его раскрыть сокровенные тайны сердца. Пусть только поклянется говорить чистую правду. Впрочем, он мудр и не лжив.

— Но, Ментор, — возразил осторожный Телемах, — я не смею подойти к нему и обратиться с просьбой. Я не обучен мольбам и призывам. Я стесняюсь подойти к почтенному старцу.

— Телемах, — ответила ясноглазая богиня, — если не хватит ума, бог тебя наставит. От рождения до возмужания боги пекутся о тебе. Дерзай!

И с этими словами Афина Паллада[14] быстро повела его за собой, пока они не оказались среди жителей Пилоса. Там сидел Нестор и его сыны, а их слуги нанизывали мясо на вертела и жарили на угольях, готовясь к пиру. Они увидели странников, вышли им навстречу, пожали руки и пригласили присоединиться. Первым к ним подошел сын Нестора Писистрат, взял за руки Афину и Телемаха, подвел и усадил их на косматые овечьи шкуры, расстеленные на прибрежном песке, рядом со своим братом Фрасимедом и их отцом Нестором. Он поставил перед ними потроха жертв, налил вина в золотой кубок, и протянул эгидоносной дочери Зевса Афине Палладе с такими словами:

— Обратись с молитвой к лорду Посейдону, гость, ты попал на праздник в его честь. Соверши ему возлияние, вознеси молитву, и передай сладкое вино своему другу, чтобы и он смог почтить Бога. Наверное, и он захочет воззвать к бессмертным богам, в их помощи нуждаются все. Я тебе подал кубок первым потому, что ты старше, а он мой сверстник.

И он вложил кубок в ее ладонь. Афину обрадовал безошибочный инстинкт человека, который именно ей подал золотой кубок, и она соединила свои пожелания с молитвой владыке Посейдону.

— Внемли мне, Земледержец, не откажись выполнить наши мольбы. Во-первых, дай успех и славу великому Нестору и его сынам. Во-вторых, щедро вознагради всех обитателей Пилоса за огромную гекатомбу. И, наконец, дай нам с Телемахом успешно выполнить то, для чего мы пришли сюда на черном корабле, и позволь целыми и невредимыми вернуться домой.

Так молилась богиня, и, произнося эти просьбы, исполняла свою же мольбу. Она передала двуручный кубок Телемаху, и тот повторил ее молитву. Тут поспело мясо жертв. Куски сняли с вертелов и разделили между людьми. Все наелись досыта благородным угощением. Когда голод и жажда были утолены, Нестор, славный герой Герении[15], сказал:

— Когда странники насытились, можно уже и спросить их, кто они и откуда. Расскажите нам о себе, гости! Где вы пустились в путь по морям? Купцы ли вы, и плывете по делам, или вольно носитесь по волнам, как пираты, что рискуют жизнью и зарабатывают на чужих потерях?

Афина хотела, чтобы Телемах снискал себе почет и славу в поисках пропавшего отца. Поэтому она вдохновила Одиссеева сына. Он собрался с духом и воодушевленно ответил:

— Нестор сын Нелея, слава и любовь ахейцев, ты спрашиваешь, откуда мы пришли. Я отвечу тебе. Мы с Итаки и живем у подножья горы Нейон, и плывем мы по делам своим, а не казенным. Я ищу по всей земле след моего благородного отца, многострадального Одиссея, с которым вы плечо к плечу сокрушили Трою. Мы можем перечесть всех, кто служил под Троей, можем указать, где и кого постигла горький рок. Но судьба Одиссея поныне покрыта тайной. Никто не знает наверняка, где он сгинул — на суше ли, от рук враждебных дикарей, или на море, под волнами Амфитриты.