Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - [63]

Карьера Оглторпа вызывает невольное уважение, в отличие от прочих исторических деятелей, появлявшихся на страницах этой книги. Хороший был мужик, побольше бы таких.

* * *

Мы можем с достаточной точностью датировать последние приключения Флинта-Тейлора и его смерть в Саванне.

Подъем серебра со дна бухты Порто-Белло происходил летом 1741 года. Именно тогда была захвачена богатая добыча, ставшая первой частью клада, зарытого на острове. А Флинт-Тейлор начал налаживать контакты с губернатором Оглторпом, пока не лично, через посредников.

А умер Флинт в Саванне осенью 1742 года, в первой ее половине. Возможен вариант и с концом августа, но он менее вероятен.

Вторая дата не столь очевидна, как первая. Вот из каких рассуждений она получается.

Раньше появиться в Саванне Флинт не мог. Шла война с вторгнувшимися испанцами, губернатору было не до пирата, жаждущего заключить сделку с законом, да и сам Флинт был занят, наводил ужас на морских коммуникациях испанцев. Битва на Кровавом Болоте, покончившая с вторжением, произошла в июле, и требовалось какое-то время, чтобы до Флинта дошла весть: всё, мы победили, губернатор вернулся в Саванну и раздает союзникам обещанное.

Еще один отличный маркер, указывающий, что дело происходило не ранее осени 1742 года, — тот факт, что Флинт хлещет ром. Дело в том, что обустраивая в Джорджии образцово-показательную колонию, устроенную на принципах добра и справедливости, Джеймс Оглторп порой перегибал палку. Бог с ним, с рабовладением, но в Саванне с самого ее основания действовал жесткий «сухой закон»! Пить, производить, хранить, продавать, ввозить спиртное запрещалось, и следили за соблюдением запрета строго. Например, с прибывающих в порт кораблей бочки рома, предназначенные для собственного потребления, изымали и возвращали лишь при отплытии. Разумеется, где «сухой закон», там и бутлегеры, при большом желании и в Саванне можно было промочить глотку. Но все же шумная и размашистая пьянка Флинта как-то не очень вписывается реалии лета 1742 года.

А вот осенью губернатор был вынужден отменить запрет (о причинах того чуть ниже), и Флинт мог пьянствовать вволю, сколько угодно гоняя Дарби Мак-Гроу за ромом.

При этом умер Флинт-Тейлор, скорее всего, не поздней осенью и не зимой. Вот что говорит один из свидетелей его смерти: «Было страшно жарко. Окно было открыто. Флинт распевал во всю мочь».

Конечно, Джорджия место южное, зимы в российском ее понимании там не бывает, в наши дни +20 обычная температура для февраля в Саванне, но едва ли ее назвал бы «страшно жаркой» моряк, привыкший к плаваниям в тропических широтах. К тому же надо учесть климатические измененения, в 18 веке зимы были холоднее.

Следующий год, 1743-й, не подходит для датировки смерти Флинта по причинам, уже разобранным в «Острове без сокровищ». Слишком стремительно после смерти капитана должен был попасть на остров Бен Ганн, чтобы его там после трехлетней робинзонады обнаружил Джим Хокинс, прибывший на «Испаньоле» в мае 1746 года.

Если же смерть Флинта произошла осенью 1742 года, то у Бена было в запасе 8-9 месяцев, — вполне достаточный срок, чтобы устроиться на новое судно и подбить его экипаж на поиски сокровищ. А безрезультатными поиски оказались лишь оттого, что велись без всякой системы: матросы бродили по острову и начинали копать в приглянувшихся местах. Не занимаясь бестолковыми раскопками, а организовав методичное прочесывание, яму с кладом эта компания непременно бы обнаружила, та еще не слилась с окружающим пейзажем. Находка клада Ганном вполне подтверждает этот тезис: ходил, приглядывался к местности, и добился своего без карты, — а копая наугад, он ни за три года ничего бы не нашел, ни за тридцать три.

* * *

Однако вот какой встает вопрос. Если губернатор Оглторп не брал взятки (а он не брал), то куда подевались драгоценные камни Флинта? Они не упоминаются ни в надписях на карте, ни в описании клада, хранившегося в главном тайнике. Может, их вообще не было?

Должны были быть. Корабли Ост-Индской компании вместе с золотом перевозили и самоцветы, на борту упоминавшегося фрегата «Гросвенор» находилась весьма приличная партия драгоценных камней.

Что Флинт определил на взятку губернатору именно эту часть добычи, вполне логично. Он хорошо помнил, как в бытность Тейлором захватил алмазов на баснословную сумму, но в реальности получил едва ли десятую часть от стоимости своей доли.

На вопрос, куда подевались драгоценные камни, есть два варианта ответа, а какой из них верный, зависит от того, в каком статусе легализовался Флинт.

Если он сумел оформить себе приватирский патент, то это подразумевало, что добыча будет поделена совсем иначе, чем предусматривалось пиратскими кодексами.

Во-первых, полагалось отстегнуть долю королю Георгу, обычно не менее двадцати процентов (цифры в разных вариантах патентов и лицензий «плавают»).

Во-вторых, не меньше полагалось на долю арматора, снарядившего судно, или нескольких арматоров, цифры здесь тоже «плавающие», но обычно речь шла не менее чем о четверти суммы. Отметим, что арматором в данном случае выступал сам Флинт.