Одиссея Хамида Сарымсакова - [7]
— Я даже одной «четверочки» получить не имел права. Еще, на первом курсе избрали меня в комитет комсомола эскадрильи. Это раз. Должен пример показывать. А в сорок первом, в канун Дня Красной Армии, приняли меня в члены партии! Но имейте в виду, я учился на «отлично» не только ради примера. Мне было интересно. Радость испытывал.
— Друзья были в училище?
— Все — друзья. Но самый задушевный — Борис Милованов. Года на полтора меня постарше. Вместе в увольнение ходили. Слушали Ойстраха в Доме Флота. Мечтали. Потом разлучила нас военная судьбина. Нам говорили, что на третьем курсе обучат нас элементарному пилотажному искусству. Но до третьего курса, к сожалению, не дошло.
— Почему же не дошло?
— Двадцать первого июня сорок первого года теоретические занятия у нас заканчивались курсом метеослужбы. Читал его человек любопытный. Как говорится, не от мира сего. Начну с того, что был он в форме рядового краснофлотца. Матрос, в общем. В очках. Нескладный. Типичный ученый-ленинградец. Утонченный интеллигент. В годах уже. Мы его очень любили, потому что дело свое он знал блистательно и не нудил на кафедре, а будто поэму читал.
Закончил лекцию, поклонился нам, словно мы князья какие.
У меня с Борей Миловановым увольнительные. Пошли погулять в парк. Вдруг по городскому радио объявляют: «Большой сбор!» Мы, разумеется, помчались в училище. Время уже к отбою. Легли спать. Парадная белая форма «раз» на тумбочках. Утром — «Боевая тревога!» Построились. Замполит училища сообщил, что надо быть начеку. Неизвестные самолеты летают над Черным морем.
Команда «Разойдись!» Стали обсуждать непонятное сообщение. А вскоре выступление Молотова по радио о нападении фашистских полчищ на нашу страну. И, знаете ли, хотите верьте, хотите — как угодно, а не было у меня в душе паники. Раздавим Гитлера и его свору!
Вновь нас построили. Замполит училища на этот раз определенно сказал: «Война!» На нас уже форма летная. Петросян зачитал список: «Курсантам таким-то (в том числе и мне) выйти из строя». И тут же меня включил в экипаж летающей лодки. Посадили на катер — и вот мы уже на летающей лодке, стоящей на якоре... Да, забыл сказать, что мне и другим товарищам присвоили звание «сержант», выдали удостоверения, в которых мы значились не штурманами, а стрелками-бомбардирами, поскольку не прошли срочной службы в авиации.
МБР наш стоял на якоре. До вечера несли дежурство. После обеда вновь пришвартовался катер. Новый приказ: «Сержанта Сарымсакова — в штаб!»
В штабе сформировали шесть — семь экипажей и направили нас в Ейск, где находилось военно-морское авиационное училище, готовившее летчиков.
Прибыли в Ейск поездом. Представились. Тут же скомплектовали экипажи. Сказали, что летать мы будем на СБ — скоростных бомбардировщиках, чему мы, разумеется, очень порадовались. Разве можно сравнить СБ с тихоходным МБР! Одно смущало: не знакомы мы были с самолетом СБ. Но нам выдали инструкции. Все экипажи получили стрелков-радистов. И с утра следующего дня мы уже летали, проводили учебные бомбометания. А двадцать восьмого июня, поутру пять экипажей посадили в транспортный самолет, и вскоре очутились мы юго-западнее Ленинграда.
А дальше — все, как в калейдоскопе. Начало войны, сами понимаете. Этакая круговерть. С вновь прибывшими экипажами наскоро побеседовал молодой полковник, сказал, что положение сложилось трудное, надо воевать, как он выразился, «от всей души», придется без раскачки сразу входить в строй. И тут же на автобусе нас доставили на другой аэродром. Лишь позже я узнал полковника. Знаменитый Преображенский в августе сорок первого бомбил Берлин.
Стали новичков распределять по экипажам. К великой моей досаде, самолета мне не хватило. Стал я дежурным по эскадрилье. Тридцатого июня испытал первую бомбежку. На рассвете послышался прерывистый гул моторов, и на наш аэродром на малой высоте налетела шестерка «Ю-88». Покривил бы душой, если бы сказал, что не испытал страха. К бомбежке, по-моему, вообще невозможно привыкнуть, а тут — в первый раз! Да и «юнкерсы», казалось, прямо над головами ходили.
Два самолета у нас сгорели. Тут же поднялись в воздух оставшиеся пять СБ и ушли на бомбежку немецкой танковой колонны. Задание выполнили, но один самолет был сбит мощным зенитным огнем. Совсем я приуныл. Выходит, мне и остается — дежурить по эскадрилье?! На боевые задания «старичков» посылают. В эскадрилье всего четыре самолета осталось. Однако, как оказалось, зря я горевал. Первого июля вызвал меня командир звена.
— Карту боевых действий изучили?
— Да.
— Вот, полетишь с лейтенантом. С ним как у Христа за пазухой. Еще в финскую пороха понюхал, за что и награжден «Красной Звездой».
В воздух поднялись оставшиеся четыре СБ... Что сказать о своем первом боевом вылете? Конечно же, волновался. Но внешне волнения старался не проявлять. К тому же место мое в СБ впереди пилота, в остекленной носовой части самолета. А со спины не видать, волнуюсь я или нет. Одно могу сказать: волнение сказалось лишь в том, что я разрывов зенитных снарядов не видел. А огонь, как потом рассказывали ребята, был яростный, многослойный. Вышли точно на танковую колонну противника. Зенитки загнали нас на изрядную высоту. Вот они, темные коробочки-танки, такие невинные с виду, крохотные коробочки, в которых притаилась погибель нашим пехотинцам!.. В Ленинград рветесь?! Черта с два! Приказ был: бомбометание — по ведущему. Потому все внимание сконцентрировал на ведущий самолет. Вот открылись у него бомболюки, посыпались бомбы. Я тоже нажал на кнопку ЭСБР — электрический сбрасыватель бомб, продублировал рукояткой механического сброса.
От Инклера, отсканировавшего эту книгу:Олег Сидельников «Нокаут» — советский ностальгический детектив. Всё по правилам: американский шпион, стиляга, усталый полковник, энергичный капитан. Прекрасные иллюстрации в духе времени (Художники Д.Синицкий и П.Леушин.). Ну и юмор, ведь книга посвящена Ильфу и Петрову, и Бендер там присутствует. Во сне, правда.
Роман-хроника «Приговор приведен в исполнение...» посвящен первым чекистам молодой Туркреспублики, их боевому содружеству с уголовным розыском в борьбе за становление и укрепление Советской власти в условиях бешеного натиска белогвардейской контрреволюции, феодально-буржуазной реакции, иностранных интервентов, происков империалистических разведок, а также разгула уголовной преступности, сомкнувшейся с контрреволюцией.
Чекисты Узбекистана… Люди разной судьбы, разных поколений, разных национальностей, самоотверженно, не жалея сил и жизни, вступали в схватку с врагами Родины. Об их замечательных делах рассказывает этот сборник.Рассчитан на широкий круг читателей.
Роман «Пора летних каникул» (прежнее название «Трое у пулемета» рисует картину грозного и героического лета 1941-го года подвиг семнадцатилетних юношей, ставших солдатами.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.