Одиссея генов. Захватывающая история человечества, извлеченная из ДНК - [17]
Итак, наша история богата смешениями с ныне вымершими видами. В Европе это относится главным образом к неандертальцам. Помимо первого смешения после выхода из Африки, в Европе случались и другие, более локальные и более поздние метисации, которые в меньшей степени отразились в нашем геноме. В Азии у большей части популяций сохранились следы скрещивания с неандертальцами около 60 тысяч лет назад, а также отмечаются следы генома денисовцев в очень разных пропорциях (от 6% у некоторых популяций Папуа — Новой Гвинеи до менее чем 1% у континентальных популяций). Свою роль сыграла, похоже, и множественность смешений — как географическая, так и временная.
Пока что исследована главным образом ДНК, извлеченная из европейских ископаемых останков. Разумеется, анализ древней ДНК из других уголков мира обогатил бы наши знания. Исследования в континентальной Азии позволили бы более точно определить ареал распространения денисовцев и даже найти целую стоянку с ископаемыми останками, которые дали бы нам сведения об их морфологии и материальной культуре. Несколько групп исследователей в Африке, опираясь на результаты анализа ДНК современных людей, показали, что, скорее всего, имели место и другие скрещивания Homo sapiens с ныне вымершими видами людей. Но извлечь древнюю ДНК из почв этого континента трудно: в тропическом климате ДНК быстро распадается.
С той же проблемой столкнулись и исследователи флоресского человека. Останки этого древнего вида, возраст которых оценивается в 50 тысяч лет, были найдены на острове Флорес в Индонезии. Из-за маленького роста — от 1 до 1,1 метра — флоресского человека прозвали «доисторическим хоббитом». Он мог быть потомком более древнего и более крупного вида, такого как Homo erectus, и страдать «островной карликовостью» (в результате естественного отбора на островах зачастую появляются виды малого размера: например, на островах Средиземного моря водились карликовые гиппопотамы; в то же время некоторые другие виды, такие как комодский варан, наоборот, становятся более крупными). Впрочем, флоресский человек вполне мог произойти и от другого африканского предка, более древнего и миниатюрного. Получение его ДНК стало бы поистине грандиозным успехом. Так или иначе, важно помнить, что 60 тысяч лет назад нашу планету населяли по крайней мере четыре вида людей: неандертальцы, денисовцы, люди с острова Флорес и сапиенсы. К этим четырем стоит добавить и совсем недавно открытый новый вид — Homo luzonensis, представители которого жили на Филиппинах (в частности, на острове Лусон). По большому счету, мы совсем недавно стали единственным человеческим видом на планете.
Впрочем, так ли мы одиноки?
В Кемеровской области на юге Сибири бескрайняя тайга затрудняет путь и распаляет воображение. В шахтерский город Междуреченск можно попасть по Транссибирской магистрали — не по той, о которой рассказывается в туристических буклетах, а по менее привлекательной южной ветке, в поездах без кондиционеров и воды, с туалетами, годами не знавшими хлорки. Вечером в купе набиваются пьяные; полуголые мужчины, стараясь забыть о том, как сурова их жизнь, поют песни и… рассказывают истории про снежного человека.
Загадочный снежный человек, которого некоторые считают представителем реликтового доисторического вида (согласно «классической» версии, Homo erectus), то и дело появляется на первых полосах местных газет. Силуэт, мелькнувший в тайге, предполагаемая шерсть йети, зацепившаяся за ветку, — и у всего населения учащается пульс. В надежде развить туризм поговаривают даже о том, чтобы создать академию для изучения снежного человека!
Основано ли на чем-то страстное увлечение междуреченцев? Действительно ли в сибирской тайге обитает один из последних представителей вымершего человеческого вида? Недавно Брайан Сайкс, профессор Оксфордского университета, специалист по генетике человека, опубликовал в авторитетном журнале анализ всех предполагаемых волосков йети со всего мира, какие только смог собрать. По ДНК удалось определить, какому виду принадлежит каждый из этих волосков. Разброс — от шерсти медведя до шерсти яка. Но все это — никак не следы уцелевшей архаичной человеческой линии… Дорогие русские друзья, мне очень жаль, но мы все же единственный вид человека на Земле. И все мы пришли с Африканского континента!
Толкающиеся альпийские козлы. Рог северного оленя, пещера Анлен (Арьеж), ок. 17 тыс. лет до н. э. (Музей человека, Париж)
Часть 2
Дух завоеваний
50 тысяч лет назад
Колонизация Австралии
Итак, по данным генетики, люди современного типа,
Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.