Одиссея генов. Захватывающая история человечества, извлеченная из ДНК - [15]
Проанализировав Х-хромосому неандертальца и сравнив ее с нашей, ученые обнаружили, что наша Х-хромосома содержит намного меньше частей неандертальского генома, чем наши неполовые хромосомы. Вспомним, что у человека, как и у всех млекопитающих, биологический пол определяют половые хромосомы Х и Y: ХХ у женщин, ХY у мужчин. Похоже, неандертальское влияние совсем или почти не затронуло нашу Х-хромосому.
Пытаясь объяснить эту аномалию, ученые сначала предположили, что индивиды с большей долей неандертальских генов в Х-хромосоме реже выживали. У мужчин есть лишь по одному экземпляру Х-хромосомы и Y-хромосомы, в отличие от других хромосом, которых у них по две. Парность позволяет замещать негодные гены: если у одного из двух генов есть дефект, другой служит «запчастью». Иными словами, у мужчин Х-хромосома более «заметна» для естественного отбора, и ее несовершенства влекут для ее носителя меньшую способность к выживанию или проблемы с размножением. Так, у гибридов разных животных самцы, как правило, менее фертильны, чем самки. Проявился ли тот же феномен и у общего потомства сапиенсов и неандертальцев?
Аргумент выглядит убедительным, но существует и более любопытная гипотеза, объясняющая, почему наша Х-хромосома «менее неандертальская», чем другие. Антропологическая гипотеза состоит в том, что скрещивания в большинстве своем происходили между женщинами-сапиенсами (половые хромосомы ХХ) и мужчинами-неандертальцами (ХY). И тогда, соответственно, Х-хромосомы Homo sapiens должны встречаться чаще, чем неандертальские Х-хромосомы. Предположение, что метисация была гендерно асимметричной, подтверждается и некоторыми наблюдениями за встречами разных популяций Homo sapiens в процессе колонизации, например между племенами земледельцев и охотников-собирателей (подробнее об этом мы еще поговорим в третьей части книги).
Стало быть, можно предположить, что при встрече групп сапиенсов с группами неандертальцев женщины-сапиенсы вступали в связь с мужчинами-неандертальцами. При встрече сильно различающихся между собой групп нередко отмечается асимметричное скрещивание: один из полов популяции чаще скрещивается с противоположным полом из другой группы. В данном случае женщинам-сапиенсам, вероятно, пришлись по вкусу мужчины-неандертальцы, тогда как неандертальские женщины мужчинами-сапиенсами не заинтересовались. Асимметричные скрещивания в Африке между охотниками-собирателями и новоприбывшими земледельцами были результатом именно таких асимметричных предпочтений и не объяснялись насилием. Однако свидетелей встреч сапиенсов с неандертальцами у нас, к сожалению, не осталось…
Какова бы ни была природа отношений между двумя видами, эти отношения не могли не прекратиться с исчезновением неандертальцев. Почему наши близкие родственники, прожив в Евразии более 300 тысяч лет, вымерли 39 тысяч лет назад? Выдвигались различные предположения: конфликт с Homo sapiens, смертоносная эпидемия, окончание ледникового периода… Но ни одна гипотеза не давала исчерпывающего ответа. Однако генетика помогла проверить одну из популярных версий — о близкородственном скрещивании. Вероятно, неандертальцы жили небольшими группами, где инбридинг обрел такие масштабы, что в конце концов генетические пороки стали множиться, обрекая вид на вымирание.
В 2015 году впервые появилась возможность оценить степень кровосмешения у неандертальцев благодаря образцу, найденному на Алтае. Великолепно сохранившиеся кости дали ученым информацию как о материнской, так и об отцовской ДНК. Сравнение этих ДНК позволило понять, имелся ли у отца и матери индивида близкий общий предок, — словом, определить наличие кровосмешения. Выяснилось, что индивид действительно был плодом совокупления членов одной семьи: дяди и племянницы, двоюродных брата и сестры — или даже единокровных или единоутробных брата и сестры.
Впрочем, такой картины, как у этого неандертальца с Алтая, не было обнаружено у других неандертальцев. Объектом второго исследования, проведенного несколько месяцев спустя, стал неандерталец из пещеры Виндия в Хорватии. Анализ показал довольно высокую степень инбридинга, но все же не такую, как у алтайского неандертальца. Сравнение уровней близкородственного скрещивания у неандертальцев и у современных человеческих популяций показывает, что по этому показателю неандертальцы близки к нынешним популяциям охотников-собирателей, живущих группами по несколько сотен индивидов. Иначе говоря, такой уровень кровосмешения никоим образом не мог бы привести к вымиранию популяции.
И все же генетическое разнообразие у неандертальцев было невелико. Их насчитывалось намного, раз в десять меньше, чем сапиенсов. Демографическая история вида отмечена заметным сокращением популяции, которое началось 100 тысяч лет назад, то есть задолго до прибытия Homo sapiens на Евразийский континент около 40 тысяч лет назад. Иными словами, когда сапиенсы встретились в Европе с неандертальцами, численность последних уже заметно шла на убыль. Не исключено, что сапиенсы ускорили этот процесс, — может быть, в ходе соперничества из-за ресурсов (хотя это маловероятно, поскольку ресурсов в то время хватало на всех), может быть, из-за того, что неандертальцы жили разрозненными группами на изолированных территориях. В этом случае у более близких к нам по времени неандертальцев кровосмешение должно было происходить чаще по сравнению с более древними.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.