Одиссея батьки Махно - [137]

— Господа, сегодня прибыли генерал Врангель и делегация англичан с очень важными, я бы сказал, необычайными предложениями. Сейчас будет перерыв, и совещание продолжится в 8 часов вечера. Высшее командование будет заседать здесь, в этой угловой комнате, а вы внизу, в зале, господа.

— Почему же нас не допускают сюда, мы тоже имеем право голоса, — возразил один полковник.

— Выбирается ведь не командир дивизии, а главнокомандующий, — сказал Махров, — поэтому давайте и доверим это высшим командирам. Ну а потом, естественно, вам обязательно представят избранного.

Вечером во дворце появился озабоченный Врангель, одетый в чёрную черкеску и высокую папаху. Барон был молчалив и мрачен.

Едва началось совещание, слова попросил Слащёв:

— Господа, у меня фронт и потом, я же сказал, что я противник выборов, мне нечего здесь делать.

— Ну как, господа генералы, — взглянул Драгомиров на присутствующих. — Отпустим генерала Слащёва?

— Господа, я привёз очень важные, сказал бы, судьбоносные новости, — заговорил наконец Врангель, — и поэтому никому не советовал бы покидать совещание даже ради фронта. А вам, Яков Александрович, тем более.

Из присутствующих только Кутепов знал причину настойчивости Слащёва на назначении, а не на выборах преемника Деникина. Слащёв был убеждён, что именно его Деникин назначит главнокомандующим, как единственного из генералов, удерживающего фронт.

— Итак, господа, — продолжал Врангель, — я привёз в Севастополь английский ультиматум Белой Армии. Правительство Великобритании предлагает нам остановить неравную борьбу с большевиками и при посредничестве Лондона вступить в переговоры с Советским правительством.

— Но, господа, это же предательство, — воскликнул генерал Шиллинг. Но Врангель даже не взглянул в его сторону.

— Правительство Великобритании обещает выговорить у большевиков амнистию всему Крыму...

— Держи карман шире, — вздохнул Богаевский.

— ... Если Белая Армия не согласится на условия английского правительства, то оно прекращает помощь ей в борьбе с большевиками.

— Вступать в переговоры с быдлом? — возмутился Покровский. — Вы, барон, готовы на это?

— Нет, разумеется, — отвечал Врангель. — Я считаю, сегодня наша главная задача выйти из игры с меньшими потерями, спасти армию для грядущей борьбы с большевизмом.

Врангель, закончив краткую речь, сел.

— Позвольте мне, — поднялся генерал Богаевский.

Этот ультиматум косвенно говорит нам, что англичане уже готовятся признать большевистское правительство. Иначе я и не воспринимаю этот демарш Лондона. И Пётр Николаевич совершенно прав, видя сегодняшнюю нашу задачу в спасении армии. Поэтому я предлагаю избрать главнокомандующим барона Врангеля, отлично знающего наше сегодняшнее положение, имеющего взаимопонимание с англичанами, а главное, точно знающего, что в данной ситуации надо делать.

— Ваше превосходительство, — обратился Драгомиров к Врангелю. — Поскольку на совещании уже дважды — вчера и сегодня — прозвучала ваша фамилия, позвольте нам обсудить вашу кандидатуру без вас.

— Я понял, — ответил барон и, поднявшись, вышел.

Едва за ним закрылась дверь, как Слащёв сказал:

— Но утвердит ли его Деникин, вы же знаете их натянутые отношения.

— Раз Деникин положился на Военный Совет, он согласится, — сказал Драгомиров. — У кого будут более веские возражения? Что-то молчат наши добровольцы? Александр Павлович?

— А что тут говорить, — пожал плечами Кутепов. — Честно признаюсь, не велика эта честь — собирать разбитые горшки.

— А собирать надо, — усмехнулся председательствующий. — Итак, как я понимаю, других кандидатур нету. Пригласите барона, обрадуем его.

Однако Врангель, по крайне мере внешне, не выказал никакой радости по поводу избрания его главнокомандующим, а сразу поставил жёсткие условия:

— Я встану во главе Белой Армии только после того, как вы согласитесь, что моим главным действием на посту главнокомандующего будет не переход в наступление против большевиков, а только вывод армии с честью из создавшегося тяжёлого положения.

Такое согласие было дано.

— Я готов, господа, — торжественно заявил Врангель.

— Я иду на связь с Деникиным, — сказал Драгомиров. — Идёмте со мной, Пётр Николаевич. А вас, господа генералы, прошу спуститься в зал, присоединиться к остальным и ждать нас.

Вскоре к истомившимся ожиданием офицерам вошли Драгомиров и Врангель, все встали. Драгомиров развернул лист бумаги:

— Господа офицеры, слушать приказ вооружённым силам юга. Параграф первый: генерал-лейтенант барон Врангель назначается главнокомандующим вооружёнными силами Юга России. Параграф второй: всем, шедшим честно со мною в тяжкой борьбе — низкий поклон. Господи, дай победу армии и спаси Россию. Генерал Деникин.

В зале царила мёртвая тишина. Врангель, поблагодарив всех, закрыл совещание, но попросил задержаться ненадолго генерала Слащёва.

— Доложите, пожалуйста, как дела на перешейке?

— Плохо, ваше превосходительство. У меня всего 5 тысяч штыков. Одно спасает, Красная Армия сцепилась с Махно, на какое-то время забыв о нас.

— С Махно? — удивился барон. — Это любопытно. Выходит, наш вчерашний противник обеспечивает наше предполье?