Одиссеи Ричарда Блейда - [28]
У парня вырвался дикий вопль. Очевидно, даже у этих существ имелся определенный болевой порог. Беловолосый согнулся, и тут его настигли выстрелы, нацеленные в Блейда. На что, собственно говоря, тот и рассчитывал в своем отчаяннодерзком плане.
Грудь парня с бритвой словно бы взорвалась изнутри. Он рухнул, точно бык на бойне, бесформенной окровавленной грудой. Его бритва оказалась уже в руках Ричарда Блейда.
Пол рядом с головой разведчика взорвался облаком бетонной крошки.
— Не стреля-ать! — надсаживаясь, вопил предводитель, прячась за своим неоглядным письменным столом.
Бритва в руках Блейда описала сверкающий полукруг. Конечно, этому лезвию далеко было до тех клинков, что ему когдато доводилось носить в далеком прошлом, но и оно способно было на многое. Одним взмахом странник распорол противнику ногу от голени до колена и сам вскочил на ноги, прикрываясь обмякшим от болевого шока телом, словно щитом.
Он успел вовремя. Плотный отвратительный хруст, судорожные конвульсии — и на руках странника повис еще один труп. Странник подхватил оружие убитого, ствол дважды полыхнул огнем, и стоявшие возле Зоэ охранники кулями повалились на пол.
Конечно, Ричард Блейд страшно рисковал, подставляя девушку под пули и еще кое-что пострашнее пуль, но иного выхода не было. Или риск, или… Бритва в руках беловолосого была достаточно выразительна.
Стрельба стихла. Блейд понимал, что должен использовать эту короткую паузу, иначе ему придется туго — его противники наденут и задействуют аппаратуру индивидуальных силовых щитов.
Двое беловолосых охранников босса укрылись за тумбами массивного стола. Сам Блейд и Зоэ — за импровизированной баррикадой из мертвых тел. Обе стороны понимали, что ситуация патовая — ни стол, ни трупы долго защитой не прослужат. Больше в помещении никого не было, а входная дверь заперта изнутри.
— Ну что, поговорим, достопочтенный? — крикнул Блейд своему визави. — У тебя два ствола, но и у меня тоже! А Зоэ я развязал, так что будет три! Что, посостязаемся в меткости?
— Чего ты хочешь? — последовал мрачный вопрос. Очевидно, персональные защитные экраны хранились где-то в другом места, не под рукой у предводителя шайки.
— Выйти отсюда целым и невредимым вместе с Зоэ, — ответил Блейд. — Выбирай, парень, — или мы устраиваем тут состязания по призовой стрельбе, или твои люди и ты бросаете оружие и выходите на середину с поднятыми руками.
— Что-что? — возмутился босс. — Сам бросай и выходи с поднятыми руками!
— Ты, кажется, еще не все понял, почтенный, — ласково сказал Блейд. — Я в вашей технике немного разбираюсь и знаю, как вызвать небольшой взрыв в замкнутом помещении. Гарантирую, что ни от кого из нас не останется даже воспоминаний. Если вы меня прижмете, я все равно не сдамся живым и не отдам вам девушку. Так что выбирай, приятель! Только быстро. Мне уже терять нечего… — он сделал паузу. — Впрочем, если ты согласишься вернуться к разговору о приемлемой плате за мою работу…
— Приемлемой плате?! — взревел предводитель. — Откуда ты можешь знать устройство нашего оружия, а?! Когда и где оно могло попасть тебе в руки?!
— Не считай свое оружие настолько уж сложным, — последовал ответ. — Кроме того, вы снабдили его пиктограммами, понятными даже школьнику.
— О, проклятье! — послышался исполненный отчаяния стон. — Эти конструкторы!
— Ну, а теперь поговорим?
Переговоры начались вновь. Теперь их вели из положения «лежа». Быстро выяснилось, что положение, и впрямь патовое — ни та, ни другая сторона не могли покинуть помещение. Но при этом у Блейда сохранялось существенное преимущество. Он готов был и впрямь взорвать тут все к чертовой матери, в то время как его противникам умирать никак не хотелось.
Никто из высоких договаривающихся сторон и на ломаный грош не доверял друг другу. Вечно так продолжаться не могло.
Однако Блейд не терял времени даром. Пока длились эти бесконечные словопрения, он собрал все оружие мертвых врагов, кое-как сдернул с одного из убитых поясной ремень и связал вместе три автомата. Получилось, конечно, нескладно, зато огневая мощь возросла существенно. Пристроив поудобнее свое оружие, Блейд долго и тщательно прицеливался…
Долгие разговоры, очевидно, все же притупили бдительность одного из охранников. Блейд увидел край его ботинка; и опытному профессионалу не составило труда определить и общее положение тела. Мысленно послав мольбу Богу Коварства, Блейд потянул за сцепку, соединявшую вместе все три спусковых крючка.
Автоматы изрыгнули огонь. Край стопа разлетелся вдребезги; он спас бы укрывавшегося там от одного ствола, но не от трех. Прежде, чем охранник успел откатиться в сторону, ему разнесло голову.
Второй охранник открыл огонь с секундным опозданием. Перед самым лицом разведчика брызнули фонтаны крови и разорванной в мелкое крошево плоти. Блейд в свою очередь нажал на спуск — и оказался удачливее. Он имел возможность точно прицелиться…
— А что ты теперь скажешь? — крикнул он, торопясь перезарядить оружие.
Ответом ему стал яростный рев и несколько длинных очередей. Импровизированная баррикада Блейда была почти сметена; каждый следующий выстрел врага мог стать роковым.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Во втором томе «Королевства Краеугольного Камня» история продолжается. После того как Эма заключает сделку с королевой Сидрой, Тибо возвращается из Гиблого леса, только он уже не тот, что прежде. Жизнь при дворе течет своим чередом, но бедствия одно за другим сыплются на Краеугольный Камень. И что бы ни случилось – суровая зима, голод, холера – подданные винят в происходящем молодую темнокожую королеву-чужестранку. Для Эмы счастливое ожидание первеницы становится тревожным и мучительным, ведь она знает: грядет час расплаты. Паскаль Кивижер родилась в Канаде, Монреале.
(2022, сетевое издание, текст написан эксклюзивно для cimmeria.ru в рамках 20ти-летнего юбилея сайта. Любое использование текста запрещено и преследуется Кромом по закону гор.)
Город Милосердия разрушен. Древний бог воскрешен и с каждым днем становится сильнее, угрожая вырваться на свободу и посеять хаос. У каждого из них своя участь. Беру, которая заточила в своем теле древнего бога. Пророк, наделенный невероятной властью. Джуд, которому придется нарушить данное обещание. Антон, которому суждено встретиться с тем, от чего его никто не сможет защитить. Век тьмы уже невозможно остановить. Время истекает, и хрупкому союзу друзей грозит опасность. Но прежде всего им надо сохранить секрет, от которого зависят жизни каждого в Шести Пророческих Городах.
Лариэс — Щит принца Тариваса Вентиса — вместе со своим господином и отрядом могучих воинов отправляется в путешествие на восток, туда, где пробудилось древнее зло — изначальные. Вот только легендарные существа — не самая большая проблема юноши. Странные спутники, доверять которым нужно весьма осторожно; таинственный преследователь, пытающийся всеми силами остановить отряд; завеса тайн, окутавшая происходящее… Что-то надвигается, опасность буквально витает в воздухе. Но что бы ни таило в себе будущее, Лариэс не сдастся, он просто не умеет отступать.
Билл, герой Галактики… Куда б его ни бросила судьбина — в воронку ли безумной войны с расой миролюбивых чинджеров, в ядовитые ли болота недружественной землянам планеты Вениолы или в мир подневольных роботов, он всегда думает об одном — как бы сделать ноги из этой проклятой армии. Гарри Гаррисон в автобиографическом романе «Гаррисон! Гаррисон!» приводит такой показательный случай из своей жизни: «На конвенте ко мне подошел матерый морпех, кривоглазый, с изуродованным лицом, и спросил: “Это вы Гарри Гаррисон?” Я ответил утвердительно, и тогда он задал новый вопрос: “Это вы написали «Билла, героя Галактики»?” Я говорю “Да” и уже определяю маршрут для бегства.
Ты всего лишь нажал кнопку и… изменился. Или может вернул часть себя? К чему же приведут эти изменения? Впереди ждут враги, позади слуги… Что ж, пора продолжить игру.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.
Двадцать семь миров распахивали перед ним свои врата; он странствовал по их бескрайним океанам и континентам, сражался и любил, спасался бегством и искал сокровища, обретал и терял друзей, карал несправедливость, бился с людьми и чудовищами, водил армии в сражения и сидел в осаде, штурмовал замки средневековых баронов и базы инопланетных пришельцев. Пираты Альбы, дикие конники-монги, амазонки Меотиды и Брегги, ньютеры Тарна, катразские хадры, гладиаторы Сармы, чудодеи Иглстаза подчинялись ему, шли за ним, обуреваемые тягой к свободе, к золоту или власти.