Одинокий волк - [26]

– Вот что я думаю, – уверенно начала Камилла. – Я думаю, ты была счастлива со Спенсером, а теперь чувствуешь себя одинокой и несчастной. Вот ты и внушила себе, что была счастлива, пока у тебя был муж, и теперь тебе нужен новый муж – какой угодно, лишь бы муж. И тогда ты опять будешь счастлива.

– О-о-о, – протянула Сидни, подавленная словами подруги, которые показались ей тем не менее убедительными, – неужели я действительно настолько глупа?

– Это не глупость, а вполне понятная человеческая слабость. А вот поддаться ей – это действительно было бы глупо. – Камилла оттолкнула тарелку. – И это все, что я могу тебе сказать.

Она решила не продолжать разговор, чтобы каким-нибудь неосторожным высказыванием не поставить под угрозу их дружбу, если Сидни все-таки решит выйти замуж за Чарльза. Пусть уж между ними ничего не произойдет, по крайней мере на словах.

Подруги встали и подошли к низкому каменному парапету, окружавшему веранду. Заглянув вниз, можно было увидеть переливающуюся на солнце воду фонтана; в его чаше, лениво переваливаясь с боку на бок, плавали кругами раскормленные золотые рыбки.

– Ты до сих пор ни слова не сказала мне о вашем Найденыше, – упрекнула подругу Камилла, решительно меняя тему разговора. – Прошлой зимой газеты только о нем и говорили в течение нескольких недель. Опубликовали его фотографию, и на ней он выглядел просто диким зверем.

Сидни рассеянно провела рукой по каменной кладке парапета, даже не замечая, как пачкает пальцы штукатуркой. – Да уж, могу себе представить. – Ну и что? Каков он на самом деле? Ведь ты его видела, не так ли?

– О, да. Он… Послушай, Кэм, пусть это будет строго между нами.

– Ну, разумеется.

Камилла села на низкую балюстраду, жадно ожидая подробностей.

– Дело в том, что, хотя я не знаю, что именно мой отец успел сообщить в университет, меньше всего на свете этот юноша нуждается в рекламе. Он не хочет, чтобы репортеры осаждали дом, делали снимки и публиковали в газетах дикие нелепости. В этом я совершенно уверена.

– Мой рот на замке. Сидни тоже села.

– Подопечный отца умеет разговаривать. Всегда умел, с самого начала.

– Не может быть!

– У него есть имя – Майкл Макнейл. Он пережил какое-то кораблекрушение, когда был не старше Сэма. Это случилось где-то в Канаде, и все, кроме него, погибли. С тех пор он был предоставлен самому себе.

– Но каким образом? Как мог ребенок выжить в дикой глуши? Да он просто замерз бы до смерти в лесу! Или умер бы с голоду!

– Да, я понимаю. Это кажется невероятным.

– Ну ладно, а все-таки как он выглядит? Ты можешь с ним разговаривать или только твой отец?

– Нет, почему же. Я с ним разговариваю, Сэм с ним разговаривает, и Филип, и Чарльз – все мы. Только он… скрытный. Мне кажется, ему легче всего общаться с Сэмом. И со мной.

Во всяком случае, ей хотелось так думать.

– И что он говорит? Он помнит свое прошлое?

– Он не говорит об этом. По-моему, прошлое расплылось у него в памяти.

– А можно мне с ним познакомиться? Ой, Сид, мне ужасно хочется на него взглянуть, я просто умираю!

– Ну я не знаю. Спрошу отца, – отделалась Сидни ничего не значащим обещанием.

Она и сама не смогла бы объяснить, почему мысль о возможном знакомстве Камиллы с Майклом так ее встревожила. Дело было не в самой Камилле; просто Сидни не хотелось, чтобы кто бы то ни было из посторонних, находящихся вне тесного семейного кружка, встречался с ним. Им удалось завоевать доверие Майкла, но прошло слишком мало времени, и, если бы его так скоро начали знакомить с чужими людьми, он мог бы испугаться. И вообще это было слишком рискованно. Сидни уже научилась смотреть на мир его глазами, угадывать его настроение, его страх перед всем новым и неизведанным. Ей хотелось защитить его.

А может быть, ей просто хотелось сохранить его для себя?

Позже, когда настала пора уходить, она на прощание обещала вскоре пригласить Камиллу к себе на целый день, чтобы вместе поплавать и поиграть в теннис. Но они так и не удосужились условиться о точной дате.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«22 июня 1893 года.

Личные заметки.

Человек с Онтарио утверждает, что его имя – Майкл Макнейл. Добиться от него достоверной информации нелегко: он дает лишь один-два ответа на десять вопросов. Не знает, сколько ему лет. Утверждает, что выжил, питаясь мышами, белками, рыбой,.жуками, ягодами, орехами, иногда мясом, если одному из его друзей-волков удавалось задрать оленя. Всю пищу ел в сыром виде. Охотой добывал пропитание и шкуры, разводил костры, чтобы согреться, но не для того, чтобы поджарить мясо. Кто научил его разводить огонь? «Трое темнокожих», – отвечает он. Вероятно, кочующие индейцы, скорее всего гуроны или оджибвеи. «Летом умерла старая женщина», – говорит он. После этого он остался один – двое мужчин бросили его. Сколько лет ему было, когда это случилось ? Он не уверен. Говорит, что был старше Сэма, но не намного.

Ориентировка во времени сбивчива и ненадежна. Утверждает, что жил в пещере с волками. Но не может сказать с уверенностью, как долго это продолжалось. Его единственное уточнение: «До тех пор, как нам в первый раз пришлось голодать; тогда многие из нас спустились вниз, ближе к воде». Полагаю, они пошли на юг, к озеру Гурон.