Одинокие сердца - [90]

— Одри! Вот так сюрприз!

Вокруг ласковых глаз Арчи виднелась паутинка из мельчайших морщинок. Одри почувствовала смущение, какое чувствует пятнадцатилетняя девочка, встречающая дальнего и мало знакомого ей родственника. Лицо дяди — с золотистой кожей — расплылось в широчайшей улыбке. Его седые волосы, смазанные бриллиантином, были зачесаны назад. Судя по пышущей здоровьем внешности, дядя Арчи проводил много времени на свежем воздухе. Одет он был хотя и просто, но элегантно: симпатичные бежевые хлопковые брюки и веселенькая клетчатая рубашка с короткими рукавами. Одри ожидала, что встретится с серьезным, мрачноватым человеком, обремененным тяжестью случившейся в его жизни трагедии, а встретилась с мужчиной, который, казалось, приехал пообедать с далай-ламой. Одри не знала, что и думать.

Когда она — как ей самой показалось, с большой задержкой — смогла как-то отреагировать на слова дяди, ее реакция свелась до самой банальной приветственной фразы:

— Дядя Арчи! Ты хорошо доехал?

Арчибальд еще раз улыбнулся и ответил, одной рукой держа чемодан, а другой обняв племянницу за плечи:

— Замечательно, Одри. Большое спасибо.

Позволив дяде вести себя к выходу, Одри почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой. Ситуация полностью вышла из-под ее контроля. Одри даже чуть было не отдала дяде ключи от машины, чтобы он сел за руль, но вовремя опомнилась. Когда они оба уселись в автомобиль и пристегнули ремни безопасности, Арчи спросил:

— Как себя чувствует твоя мама?

Этот вопрос явно был задан не только из вежливости. Одри решила ответить откровенно:

— Утром она то и дело рычала, как раненый зверь.

Арчи улыбнулся. Одри его реакция на ее слова показалась не очень уместной — если учесть то, о чем он приехал поговорить с Виолеттой.

В голову лезли мысли о «Виллоу-Хаусе» и о Сэме, а потому Одри стала разглядывать с преувеличенным вниманием пейзаж. «Вот что происходит с человеком, когда он встречает тех, кто был для него частью его детства, — подумала она. — Он начинает вести себя как ребенок». Одри была рада тому, что дяде не пришло в голову затеять разговор на какую-нибудь банальную тему — например, о погоде, о красоте города, в котором они сейчас находились, о том, как много лет они не виделись…

— Я уже давно не приезжал в Кентербери. Надеюсь, этот город остался таким же красивым, каким он мне запомнился.

«Черт побери!»

— Мне хотелось бы успеть посетить собор. Он производит сильное впечатление, — добавил Арчи, глядя на бегущее ему навстречу дорожное полотно. Он на несколько секунд задумался, словно вспоминая какое-то событие, связанное с Кентербери, а затем продолжил: — В последний раз, когда я сюда приезжал, возле собора давали концерт. Какое же тогда звучало произведение?.. Ах да, «Мессия»[14]. — Арчи снова на несколько секунд погрузился в воспоминания. — Впечатляюще, — затем сказал он. — Когда находишься в таком месте, очень многое удается понять.

Одри, услышав эти слова, вздрогнула. Когда она заходила в собор, ее посетили примерно такие же мысли. У нее тогда возникло ощущение, что она понимает окружающую действительность намного лучше, и на душе стало легко.

— Но ведь именно так и должен чувствовать себя человек в соборе. Их ведь для этого и строят!

Ее реплика даже ей самой показалась слишком уж циничной — как будто она, Одри, с пренебрежением относилась к подобным разговорам о самоанализе. Арчи, снова расплывшись в широкой улыбке, посмотрел на племянницу:

— Может, ты и права.

К счастью, дорога до «Роуз-Гарден» была отнюдь не долгой, и вскоре Одри, с облегчением вздохнув, сказала:

— Ну вот мы и приехали!

Арчи, уже начавший отстегивать свой ремень безопасности, бросил взгляд на вход в дом.

— Ого! — восторженно воскликнул он. — Красотища!

Одри тоже посмотрела на вход, однако все ее мысли сейчас были заняты тем, как бы побыстрее туда войти. Ей вспомнилось, что, когда она приехала с матерью в «Роуз-Гарден», ее тоже ошеломил своей красотой этот украшенный цветами вход, но теперь Одри было не до него: слишком уж сильно хотелось побыстрее войти в дом.

— Да, тут красиво, — сказала она, не выходя, а почти выпрыгивая из машины.

Ей навстречу уже бежал Лорд, встречая ее радостным лаем (по крайней мере, Одри показалось, что пес своим лаем выражает радость).

— Привет, волкодав! — Повернувшись к дяде, который, уже выйдя из машины, направился к багажнику, чтобы забрать свой чемодан, Одри сказала: — Мама, наверное, где-то в доме.

На самом деле она прекрасно знала, где сейчас находится мать.

— Арчи! Вот так радость! Я даже не спрашиваю, как ты себя чувствуешь, потому что и так видно, что замечательно! — Виолетта, стараясь улыбаться как можно радостнее, торопливым шагом шла по подъездной дорожке к Одри и Арчибальду. Остановившись в паре метров от Арчи, она окинула его взглядом с головы до ног: — Да, сэр, замечательно! — И без дальнейших разглагольствований крепко и от души обнялась со своим зятем. — Ты заинтриговал меня своим приездом, хотя я кое о чем уже догадываюсь.

«Прекрасно, — подумала Одри. — Продолжай в том же духе, мамуля, тебе это нужно».

Одри видела, как мать и дядя Арчи обняли друг друга за талию и пошли к дому. Виолетта, положив голову на плечо Арчибальда, стала ему о чем-то оживленно рассказывать. Арчи смотрел на нее и улыбался с таким видом, как будто не было никаких проблем — а если и были, то все их можно было решить без особого труда. Одри приходилось признать, что Арчибальд производит впечатление исключительно порядочного и надежного человека. Она вспомнила о тете Дженни и о том, как много этот мужчина для нее сделал.