Одинокие мужчины - [5]

— Сэкетт? Ганфайтер?

— Они все отлично управляются с револьверами. А это Телль Сэкетт. Он был в Калифорнии.

Той же ночью у Лауры созрел план. Она мечтала что-то предпринять, чтобы навредить Сэкеттам и таким образом расквитаться с ними. И вот судьба свела ее с Теллем Сэкеттом, старшим из братьев, которого она никогда не видела. Вряд ли он знал о ее разрыве с Оррином. Сэкетты обычно не писали друг другу писем, а судя по рассказам Оррина, тот много лет не видел брата. Конечно, они могли встретиться уже после того, как она рассталась с мужем, но она решила рискнуть.

Способ отомстить также подсказал ей подслушанный разговор. Она не раз слышала подобные разговоры, но не думала, что они могут оказаться полезными. Мужчины говорили об апачах, о троих детях, которых они недавно украли и, возможно, убили.

— Двое из них — сыновья Дэна Крида. Не знаю, кто третий.

Молодой армейский лейтенант, ехавший в дилижансе, предпринимал робкие попытки заговорить с Лаурой, которые она решительно пресекала. Но когда в очередной раз он заговорил с ней, Лаура, как ни странно, повернулась к нему с легкой улыбкой на губах.

— Это правда, лейтенант, что апачи обретаются где-то здесь, поблизости? Расскажите мне о них.

Лейтенант Джек Дэвис наклонился к спутнице, сидевшей перед ним. Он был очень молод, и Лаура Сэкетт казалась ему самой очаровательной молодой женщиной. Правда, сам он участвовал лишь в двух разведывательных экспедициях на территории апачей, но вместе с ним служили бывалые офицеры, которые рассказывали о своих приключениях, а он умел хорошо слушать.

— Да, здесь есть апачи, — сказал он, — и мы можем в любой момент столкнуться с ними, но все наши спутники отлично вооружены и не раз бывали в подобных переделках. Вам не стоит беспокоиться.

— Я не беспокоюсь, лейтенант, мне просто интересно. А правда, что после набегов они удаляются в Мексику, в горы Сьерра-Мадре?

— К сожалению, да. А мексиканцы нам не помогают. Они отказываются пропускать через границу наши части, преследующие индейцев, хотя, по-моему, есть некие свидетельства того, что правительства обоих государств в конце концов объединят усилия в борьбе с апачами.

— Значит, когда кто-нибудь попадает к ним в плен и его перевозят через границу, шансов на спасение мало?

— Почти никаких. Несколько раз мы договаривались об обмене пленными. Некоторым частным лицам удавалось выменять пленника на товары или лошадей, но если апачей преследуют, они обычно убивают чужих.

Лаура Приттс Сэкетт задумалась и на следующей остановке написала письмо Уильяму Теллю Сэкетту. Если она рассчитала правильно, он немедленно явится в Тусон, чтобы отправиться в горы Сьерра-Мадре. Остальное сделают апачи.

Если же этот план не сработает, можно придумать кое-что еще… и свалить вину на индейцев.

Она умело расспрашивала лейтенанта, а попутчики дополняли его рассказы известными им подробностями. К тому времени, как дилижанс прибыл в Тусон, Лаура узнала достаточно много о набегах апачей на аризонские поселения и обо всех случаях, когда они убивали или похищали детей, начиная с резни в Оутмене и кончая последним набегом.

— Что будет, если один человек или несколько гражданских лиц отправятся в Сьерра-Мадре? — спросила она лейтенанта.

— Они никогда не вернутся живыми, — уверенно ответил лейтенант. — У них не будет ни малейшего шанса.

Один из пассажиров, мужчина с суровым лицом, в грубой одежде, обычной для пограничных районов, бросил на него строгий взгляд.

— Все зависит от человека, — заявил он, но если кто и слышал его слова, то не придал им значения.

Этой ночью, сидя перед зеркалом, Лаура Сэкетт поняла, что ее план сработает. Заманить в западню любимого братца Оррина означало почти то же самое, что убить его самого или Тайрела, которого она считала виновником всех своих бед.

Она желала только одного: увидеть их лица, когда до них дойдет, как ловко надули Телля.

Когда на станции дилижансов в Юме служитель сказал, что меня ждет письмо, я подумал, что он наверняка ошибся. Да я за всю жизнь получил не больше трех-четырех писем, к тому же никто не знал, что я в Юме.

Все наши родственники едва умели писать. Оррин с Тайрелом выучились грамоте, но для меня это была чертовски сложная штука, и относился я к ней с опаской. Мы никогда не писали друг другу писем, если только не хотели сообщить что-то очень важное. Однако письмо действительно было адресовано мне, Уильяму Теллю Сэкетту.

«Дорогой Телль!

Нашего с Оррином сына похитили апачи. Оррин сейчас в Вашингтоне. Тайрел болен. Вы можете мне помочь?

Лаура Сэкетт».

Значит, у Оррина есть сын! А мне так никто и не соизволил сообщить об этом, хотя, если учесть, что я бродяжничал, переезжая из города в город, это неудивительно. Если уж на то пошло, мне совсем не обязательно об этом знать.

Никто из родственников понятия не имел, где я, но теперь об этом поздно говорить. Когда я попал в беду и мне понадобилась помощь, все, кто мог, примчались на выручку, и если мальчишку Оррина украли индейцы, надо действовать быстро, пока его не убили… если уже не убили.

Никто не знает, как апачи поступят в каждом конкретном случае. Они могут убить ребенка сразу, а могут, если он им понравится, сохранить ему жизнь и воспитать его, как одного из своих, с такой же любовью и заботой. Все зависело от того, сколько ребенку лет, как он себя ведет и как быстро индейцам надо убираться восвояси.